О шаманах
02.11.2013 16:27
ПУТЕШЕСТВИЕ НА САХСЫР
Январь затянулся. Новогодний похмельный синдром все никак не проходил. Вечер не сулил никаких похвал кроме аккуратного и не очень возлияния. Возлияния бывает что и вынужденного, бывает что не очень, но как ни крути, всегда заканчивающегося тем же самым – жестким утренним похмельем.
Начался безветренный февраль. Ситуация не менялась. Беспросветная пропасть души раскинулась могучими хребтами Саян, потянуло в горы. Тут случай предположил случайное знакомство. Молодая медик, по совместительству начинающий шаман, встретила меня в красноярской клинической больнице №20, где я благополучно валялся с диагнозом в хирургическом отделении с подозрением на панкреатит. На самом же деле меня готовили к операции по вживлению антиалкогольного импланта, какой-то там французской фирмы. В общем от операции и пустой траты денег она меня и спасла. Но с одним условием. Я уезжаю к шаманам на обряд посвящения и очищения. Других вариантов спасения от стального скальпеля у меня не было – я согласился.
В аккурат за неделю до восьмого марта, мы выехали в Хакасские степи. Дороги оказались переметены, машины оказались не приемлемыми для проездов по снежной целине. Тем не менее караван в составе четырех машин, периодически откапываемых и толкаемых человеческой тягой, полз навстречу свинцовому хакасскому небу, полз рыкая моторами в наступающую ночь, вгрызался в ветреный хакасский степной покой невзирая на падающий столбик термометра, приближавшийся к отметке минус сорок два. На арендованном в Абакане автомобиле, красном Рено Сандеро проскребалась на съемки сериала «Колдуны мира» московская телевизионная группа ТВ3, совершенно героические люди – Полина и Юра.
На плоском ложе горы Саксыр, по преданию хакасских шаманов находится временной разлом.
Это было местом силы шамана Сибая, в простонародии Валерия Николаевича, который и организовал настоящий шаманский прием.
Женщинам досталось женское, мужчинам мужское. Шаманки устанавливали юрты и разводили костры, готовили угощение для духов. Мужчины выгребали из снегов машины, выстраивали их в колонну и проталкивали на Саксыр. Операцию по спасению техники мы закончили давно за полночь, мороз отказался от услуг ветра и надежда на выжить на земном разломе уже не казалась такой уж несбыточной. Журналисты вели непрерывную съемку, видимо боялись что либо пропустить. Никто не шутил, все было очень напряженно и степенно. Чудеса начались далеко за полночь. Шаманы лишались сил, валились, многих как и Сибаи раздирала ужасная головная боль. Духи сопротивлялись шаманскому выходу. Существует поверье, что нельзя без особой надобности тревожить морозную землю, взывать к усопшим и заставлять выходить бесплотных сущностей. Повод должен быть весьма и весьма серьезный.
Обряд плавно переносился на четыре утра, когда лунный диск выглянул из сизых туч и освятил пятно приготовленного костра. Костер разгорался медленно. По правилам обрядового костра, с момента его возгорания его нельзя трогать, нельзя перекладывать и подкладывать дрова. Костер трогать нельзя, костер есть живое существо, которое многое может рассказать своим пламенем, многое даст понять сиянием углей и подытожить картиной нагоревшего пепла. Когда костер набирает свою силу, то его следует накормить. В костер последовательно начинают выкладывать и наливать заранее приготовленные угощения. На запах лакомых продуктов к костру начинают собираться бесплотные сущности, которых можно воочию лицезреть благодаря особым шаманским техникам. Но не чувствовать их приближение и касания нельзя. Контакты с выходящими из разлома к костру духами вполне материальны.
Шаманский костер в отличие от туристического костра имеет собственное неповторимое лицо. На этой фотографии видно лицо шаманского костра который случился на моей поляне уже гораздо позже. На центральном плане вполне себе очевиден нос и два глаза и широко раскрытый рот, больше похожий на пасть.
Когда действующие шаманы и приглашенные на костер сущности, и мы пациенты, собрались на Саксырском разломе, окружив костер плотным кольцом, ведущий шаман начал вступительное камлание. Осторожные удары в бубен постепенно превращались в более требовательные, звон бубенцов в ложе бубна, постепенно нарастал. Бубен начинал звучать, бубен начинал собственную жизнь. Так один за одним свое вступление отыгрывал каждый из шести собравшихся шаманов. Сразу за ними в круге появился и сам Сибаи. Отыграв вступление начался обряд подключения к той стороне. Шаманы приглашали сущности к совместной работе по исцелению болящих и посвящению непосвященных в шаманский круг. За моей спиной зашлась ударами о сухой кожаный диск, та самая доктор, чьим гостем на обряде я и пребывал. Меня начало раскачивать из стороны в сторону, сначала пытаясь столкнуть в костер, потом уложить на бок. Мороз обхватил меня сзади начал поднимать над землей. Спереди костер приобнял теплом и пытался удержать на ногах. Я зашелся необыкновенным танцем, переступая с ноги на ногу. Оглядываться на мороз я не решался. Костер все плотнее сжимал меня и возвращал на землю.
Из моей спины выростала черная воронка кишащая червями по своим краям. Я ее не видел, но чувствовал, как она приближается к звучащему в ночи бубну, пытаясь обхватить его своими червивыми губами. По утверждению работающего за моей спиной шамана, воронка издавала глубокий и протяжный гул, сопоставимый с ревом самолета. Мне не было слышно ничего, кроме звуков гуляющего шаманского бубна. Когда сеанс был завершен, мне было рекомендовано немедленно лечь спать, что я без промедления и исполнил. Закутавшись в спальный мешок, я завалился на промерзшую землю, вблизи от нежелающей гореть немецкой дровяной печи, по центру сборной походной юрты. И вот тут начался настоящий внеземной контакт. Со всех сторон ко мне протянулись тысячи невидимых бесплотных рук. Духи начали знакомство со мной и моим телом. Я отчетливо чувствовал прикосновения и легкие пощипывания, подергивания и тычки. Я пребывал в объятиях духов горы Саксыр. Я лежал прямо вдоль временного разлома земной коры и находился в плену бесплотных существ, в руках безвестных предков пришедших оказать помощь мне и моей душе. Я еще не успел заснуть, как услышал печальное пение, очень красивое и мелодичное. Это запела свою колыбельную хозяйка горы, древняя шаманка, женщина имени которой я не знал, женщина которая пела специально для меня. Я сначала подумал, что это поют наши женщины, оставшиеся на улице, но как выяснилось, пока я пребывал в дреме, они уже зашли в юрту и расположились по кругу в своих спальных мешках. А песню шаманки слышали только те, кому она пела. И я был не один. Кто то слышал во сне, кто то сквозь сон, кто то слышал как я, проснувшийся специально для того что бы слышать.
На следующий день обряд был повторен. Надо мной работал более опытный шаман и картина повторилась точь в точь. Опять гудящая воронка, которую предстояло закрыть. Шаманка накладывала швы, один за одним, разрезая и складывая концы воронки внутрь как бы запирая ее. Когда шов был закончен, она остановила камлание и я приобрел свободное время. Мне было рекомендовано пройти к источнику и покормив духов пообщаться с живой водой. Я незамедлительно это исполнил. Взяв с собой печеньки, я раскрошил их на снег вокруг родника , наполнил емкость с водой и вскоре вернулся попрощаться с источником. К моему изумлению, все печенье было аккуратно удалено, при этом какие либо следы отсутствовали как таковые. Ни следов птиц, ни грызунов не было на снегу. Духи приняли мой презент и благодарно отпускали меня в мой мир.
На обратной дороге, машины легко справились со снежной пустыней, вытаскивать не пришлось. Уже приехав домой мне передали очень серьезный и трогательный привет от Сибаи. Я был приглашен в его шаманскую семью. Чему я очень сильно, видимо рад, хотя и не осознаю всего что произошло и чему предстоит произойти. Это такой круг, круг за гранью реальности и прорвать его и пройти в него не представляется возможным каждому. Быть избранным, большая ответственность и это путь в одну сторону. Путь без возможности вернуться назад. Это путь шамана. Так будет называться повесть которую предстоит еще написать, первые главы которой уже ложатся на белый лист. Повесть длиною в следующую непростую жизнь, ту которую предстоит прожить с начала и до конца, прожить с костром и варганом, с бубном на перекрестках и разломах миров. Жизнь принадлежащую не мне, жизнь разделенную на всех кто жил до нас, тех, кто приходит на шаманский зов, помочь нам, попавшим в беду, спасти нас, уставших жить. Бестелесные сущности, ласкавшие меня на Саксыре, это про Вас.
Начался безветренный февраль. Ситуация не менялась. Беспросветная пропасть души раскинулась могучими хребтами Саян, потянуло в горы. Тут случай предположил случайное знакомство. Молодая медик, по совместительству начинающий шаман, встретила меня в красноярской клинической больнице №20, где я благополучно валялся с диагнозом в хирургическом отделении с подозрением на панкреатит. На самом же деле меня готовили к операции по вживлению антиалкогольного импланта, какой-то там французской фирмы. В общем от операции и пустой траты денег она меня и спасла. Но с одним условием. Я уезжаю к шаманам на обряд посвящения и очищения. Других вариантов спасения от стального скальпеля у меня не было – я согласился.
В аккурат за неделю до восьмого марта, мы выехали в Хакасские степи. Дороги оказались переметены, машины оказались не приемлемыми для проездов по снежной целине. Тем не менее караван в составе четырех машин, периодически откапываемых и толкаемых человеческой тягой, полз навстречу свинцовому хакасскому небу, полз рыкая моторами в наступающую ночь, вгрызался в ветреный хакасский степной покой невзирая на падающий столбик термометра, приближавшийся к отметке минус сорок два. На арендованном в Абакане автомобиле, красном Рено Сандеро проскребалась на съемки сериала «Колдуны мира» московская телевизионная группа ТВ3, совершенно героические люди – Полина и Юра.
На плоском ложе горы Саксыр, по преданию хакасских шаманов находится временной разлом.
Это было местом силы шамана Сибая, в простонародии Валерия Николаевича, который и организовал настоящий шаманский прием.
Женщинам досталось женское, мужчинам мужское. Шаманки устанавливали юрты и разводили костры, готовили угощение для духов. Мужчины выгребали из снегов машины, выстраивали их в колонну и проталкивали на Саксыр. Операцию по спасению техники мы закончили давно за полночь, мороз отказался от услуг ветра и надежда на выжить на земном разломе уже не казалась такой уж несбыточной. Журналисты вели непрерывную съемку, видимо боялись что либо пропустить. Никто не шутил, все было очень напряженно и степенно. Чудеса начались далеко за полночь. Шаманы лишались сил, валились, многих как и Сибаи раздирала ужасная головная боль. Духи сопротивлялись шаманскому выходу. Существует поверье, что нельзя без особой надобности тревожить морозную землю, взывать к усопшим и заставлять выходить бесплотных сущностей. Повод должен быть весьма и весьма серьезный.
Обряд плавно переносился на четыре утра, когда лунный диск выглянул из сизых туч и освятил пятно приготовленного костра. Костер разгорался медленно. По правилам обрядового костра, с момента его возгорания его нельзя трогать, нельзя перекладывать и подкладывать дрова. Костер трогать нельзя, костер есть живое существо, которое многое может рассказать своим пламенем, многое даст понять сиянием углей и подытожить картиной нагоревшего пепла. Когда костер набирает свою силу, то его следует накормить. В костер последовательно начинают выкладывать и наливать заранее приготовленные угощения. На запах лакомых продуктов к костру начинают собираться бесплотные сущности, которых можно воочию лицезреть благодаря особым шаманским техникам. Но не чувствовать их приближение и касания нельзя. Контакты с выходящими из разлома к костру духами вполне материальны.
Шаманский костер в отличие от туристического костра имеет собственное неповторимое лицо. На этой фотографии видно лицо шаманского костра который случился на моей поляне уже гораздо позже. На центральном плане вполне себе очевиден нос и два глаза и широко раскрытый рот, больше похожий на пасть.
Когда действующие шаманы и приглашенные на костер сущности, и мы пациенты, собрались на Саксырском разломе, окружив костер плотным кольцом, ведущий шаман начал вступительное камлание. Осторожные удары в бубен постепенно превращались в более требовательные, звон бубенцов в ложе бубна, постепенно нарастал. Бубен начинал звучать, бубен начинал собственную жизнь. Так один за одним свое вступление отыгрывал каждый из шести собравшихся шаманов. Сразу за ними в круге появился и сам Сибаи. Отыграв вступление начался обряд подключения к той стороне. Шаманы приглашали сущности к совместной работе по исцелению болящих и посвящению непосвященных в шаманский круг. За моей спиной зашлась ударами о сухой кожаный диск, та самая доктор, чьим гостем на обряде я и пребывал. Меня начало раскачивать из стороны в сторону, сначала пытаясь столкнуть в костер, потом уложить на бок. Мороз обхватил меня сзади начал поднимать над землей. Спереди костер приобнял теплом и пытался удержать на ногах. Я зашелся необыкновенным танцем, переступая с ноги на ногу. Оглядываться на мороз я не решался. Костер все плотнее сжимал меня и возвращал на землю.
Из моей спины выростала черная воронка кишащая червями по своим краям. Я ее не видел, но чувствовал, как она приближается к звучащему в ночи бубну, пытаясь обхватить его своими червивыми губами. По утверждению работающего за моей спиной шамана, воронка издавала глубокий и протяжный гул, сопоставимый с ревом самолета. Мне не было слышно ничего, кроме звуков гуляющего шаманского бубна. Когда сеанс был завершен, мне было рекомендовано немедленно лечь спать, что я без промедления и исполнил. Закутавшись в спальный мешок, я завалился на промерзшую землю, вблизи от нежелающей гореть немецкой дровяной печи, по центру сборной походной юрты. И вот тут начался настоящий внеземной контакт. Со всех сторон ко мне протянулись тысячи невидимых бесплотных рук. Духи начали знакомство со мной и моим телом. Я отчетливо чувствовал прикосновения и легкие пощипывания, подергивания и тычки. Я пребывал в объятиях духов горы Саксыр. Я лежал прямо вдоль временного разлома земной коры и находился в плену бесплотных существ, в руках безвестных предков пришедших оказать помощь мне и моей душе. Я еще не успел заснуть, как услышал печальное пение, очень красивое и мелодичное. Это запела свою колыбельную хозяйка горы, древняя шаманка, женщина имени которой я не знал, женщина которая пела специально для меня. Я сначала подумал, что это поют наши женщины, оставшиеся на улице, но как выяснилось, пока я пребывал в дреме, они уже зашли в юрту и расположились по кругу в своих спальных мешках. А песню шаманки слышали только те, кому она пела. И я был не один. Кто то слышал во сне, кто то сквозь сон, кто то слышал как я, проснувшийся специально для того что бы слышать.
На следующий день обряд был повторен. Надо мной работал более опытный шаман и картина повторилась точь в точь. Опять гудящая воронка, которую предстояло закрыть. Шаманка накладывала швы, один за одним, разрезая и складывая концы воронки внутрь как бы запирая ее. Когда шов был закончен, она остановила камлание и я приобрел свободное время. Мне было рекомендовано пройти к источнику и покормив духов пообщаться с живой водой. Я незамедлительно это исполнил. Взяв с собой печеньки, я раскрошил их на снег вокруг родника , наполнил емкость с водой и вскоре вернулся попрощаться с источником. К моему изумлению, все печенье было аккуратно удалено, при этом какие либо следы отсутствовали как таковые. Ни следов птиц, ни грызунов не было на снегу. Духи приняли мой презент и благодарно отпускали меня в мой мир.
На обратной дороге, машины легко справились со снежной пустыней, вытаскивать не пришлось. Уже приехав домой мне передали очень серьезный и трогательный привет от Сибаи. Я был приглашен в его шаманскую семью. Чему я очень сильно, видимо рад, хотя и не осознаю всего что произошло и чему предстоит произойти. Это такой круг, круг за гранью реальности и прорвать его и пройти в него не представляется возможным каждому. Быть избранным, большая ответственность и это путь в одну сторону. Путь без возможности вернуться назад. Это путь шамана. Так будет называться повесть которую предстоит еще написать, первые главы которой уже ложатся на белый лист. Повесть длиною в следующую непростую жизнь, ту которую предстоит прожить с начала и до конца, прожить с костром и варганом, с бубном на перекрестках и разломах миров. Жизнь принадлежащую не мне, жизнь разделенную на всех кто жил до нас, тех, кто приходит на шаманский зов, помочь нам, попавшим в беду, спасти нас, уставших жить. Бестелесные сущности, ласкавшие меня на Саксыре, это про Вас.
