Балет "Корсар" в ГАБТ. 20 апреля 2017.

Дорогие читатели, если вы ждете, что я подробно расскажу в своей рецензии о позах, выворотности и весе артистов, то я вас разочарую.
Рецензия на балетный спектакль от историка это - несколько иной жанр. Я даже не буду долго рассуждать о том, почему в партитуру Адана попал кусок Делиба и что там делает «Pas d’esclave» ( "Танец раба") на музыку принца Ольденбургского...
Поговорим о другом.
Каждый раз, когда ревнители и охранители классического наследия приводят, как пример его незыблемости балет, вредные историки только смеются.
Пожалуй, нет более синтетического и эклектичного жанра.  Появившись конце шестнадцатого века балет сначала представлял из себя просто танцевальную сюиту.
Сквозное действие, развитие образов и прочая и прочая появились потом, да и то они постоянно приносились в жертву зрелищности, амбициям балерин и зрителей и многому другому. Балетный спектакль обязательно должен был содержать сольную партию для любимицы клана Монтекки, не уступающую ей по эффектности партию ставленницы Капулетти, эффектный выход премьера - а то дамы не придут.
В угоду рынку с балетом происходили странные метаморфозы (да, друзья мои, рынок был всегда, а не только в двадцать первом веке)...
Даже кажущееся нам монолитным "Лебединое озеро" было переделано в угоду тогдашним продюссерам. Чайковский задумал у балета трагический финал, Петипа и Иванов перепоставили его в духе победы добра над злом и торжествующей любви, и мы даже и не замечаем, под какую дущераздирающую музыку артисты демонстрируют нам свои победные па ( Петр Ильич предполагал, что они будут тонуть).
Примерно то же самое происходило и с "Корсаром".
Сначала Байрон написал поэму, потом драматург с потрясающим именем Жюль-Анри Вернуа де Сен-Жорж сделал из нее либретто.
Де Сен-Жорж родился в 1799 году, но современникам казалось, что он жил в восемнадцатом веке. Он даже одевался по моде того времени. И, естественно, что его либретто отражало не только романтический дух байроновской поэмы, но и прямые отсылки к эстетике и стилистике эпохи барокко.
Вообще, интерес искусства середины и конца девятнадцатого века к веку восемнадцатому напоминает наше отношение к искусству Серебряного века. И это объяснимо. Ведь для них это было то "до революции" ( то есть в другой жизни), как для нас - события начала ХХ века. Французская революция была для них тем переломным моментом в истории, каким для нас стала Октябрьская. Отсюда и решение Чайковского перенести в восемнадцатый век сюжет "Пиковой дамы", и стилизации мирискуссников. Желание пожить на "планете другой"...
Ну а наши современные версии это уже рефлексия над рефлексией - почтенный постмодернистский жанр...
Спектакль Большого, восстанавливающий костюмы Евгения Пономарева ( известного театрального художника Серебряного века, близкого к кругу великого князя Константина Романова -  поэта К.Р.)  из версии спектакля 1899 года - как раз пример этой рефлексии над рефлексией.
Яркое, красочное зрелище, объединенное талантливой сценографией. В меру барочное, в меру романтическое. С хорошим концом.
Все что надо для того, чтобы отдохнуть, получить положительные эмоции и светлые впечатления...
Река времен в своем стремленьи унесла за это время от нас сто томов партийных книжек, да и вообще много казалось бы фундаментального и солидного...
А вот эфемерная и легкомысленная история про любовь пирата живет...наверное, потому, что и море, и Гомер - всё движется любовью...
P.S. Прошу отнестись к данному тексту серьезно. Судя по дискуссиям вокруг "Матильды" из всех искусств для нас важнейшим становится балет.