На премьеру фильма Светланы Астрецовой "Класс" пресса откликалась активно. Журналисты добросовестно перечисляли удивившие их факты: то, что балетная школа возникла при Анне Иоанновне, а баня была построена по указанию Николая Первого.

Журналистам хорошо. Культурологам хуже: если я расскажу, что эти факты меня потрясли, мне никто не поверит.

Поэтому придется говорить о другом. О природе документального кино.

В 1926 году, почти сто лет назад документальные фильмы были названы "художественной разработкой действительности".

Однако кроме этого доккино успело побыть и информатором, и агитатором...

Казалось бы теперь, когда любую информацию можно получить в сети в течение 5 минут, а идеологическая составляющая никого не интересует, документальное кино должно было бы уйти в тень, как ушла, например, оперетта. 

Но в сочетании "документальное кино" главным все же является существительное. А кино это - свой мир, со своим языком, своими приемами и своими способами отображения действительности.

И Светлана Астрецова тоже, начиная с первого фильма о Дягилеве,  строит свой мир. В нем нет сенсаций, кинематографических изысков, эффектных съемок. Ограниченное пространство, пейзажи Санкт-Петербурга как прекрасная рама и люди, которые спокойно и развернуто говорят о своей работе. О том, как в этих стенах работали при Анне Иоанновне, при Екатерине, при Николае, при Советской власти... работали в эвакуации, работали, вернувшись в город...

И Николай Цискаридзе медленно и педагогически доходчиво будет говорить не о том, что "балет рифмуется с полетом", а о том, что в искусстве важны уважение к накопленному опыту, культурная иерархия и ежедневные занятия.

А Фетон Миоцци терпеливо будет разворачивать ступни и плечи своим ученикам.

И слово "труд" станет для этого фильма ключевым, напомнив нам, таким творческим и креативным и так редко его сейчас употребляющим, что земное тяготение можно преодолеть только так.