10 ноября исполняется 125 лет со дня рождения Георгия Иванова.

Биографии Георгия Иванова я не знаю. В школе его не проходили, поэтому мы не учили наизусть, с кем он дружил и не дружил в Ярославском кадетском корпусе. И родословную матушки, баронессы Веры Бир-Брау-Браурер фон Бренштейн мы тоже не изучали.
А потом, взрослой, это стало неинтересно. Потому что было понятно, что вся биография поэта в стихах, там он честнее всего, откровеннее всего и беззащитнее всего.
Например, вот это...
Это музыка миру прощает
То, что жизнь никогда не простит,
Это музыка путь освещает,
Где погибшее счастье летит.

Или вот это:
Хорошо, что нет Царя.
Хорошо, что нет России.
Хорошо, что Бога нет...

Вот это вроде повеселее, если не помнить, что Гафизом в переписке нередко называл себя Николай Гумилев.
Где ты, Селим, и где твоя Заира,
     Стихи Гафиза, лютня и луна!
     Жестокий луч полуденного мира
     Оставил сердцу только имена.

     А таким беспощадным, кажется, не был никто:
Счастья нет, и мы не дети.
     Вот и надо выбирать --
     Или жить, как все на свете,
     Или умирать.

Правда вот тут подобрее:

     Как грустно и все же как хочется жить,
     А в воздухе пахнет весной.
     И вновь мы готовы за счастье платить
     Какою угодно ценой.

А вот хрестоматийное:
 Это звон бубенцов издалека,
     Это тройки широкий разбег,
     Это черная музыка Блока
     На сияющий падает снег.

Иванова в Россию, точнее еще в СССР, вернул Вертинский. На пластинке 1944 года была запись "Над розовым морем". Фамилия цензорам ничего не сказала.

Потом пришла пора тетрадок и Эрики, которая берет четыре копии. Этого и правда оказалось достаточно, чтобы про "эмалевый крестик в петлице" прочли все.
И чтобы передавали шепотом:
Россия 30 лет живёт в тюрьме,
на Соловках или на Колыме.
И лишь на Колыме и Соловках
Россия та, что будет жить в веках.

В 1994 году вышел трехтомник под редакцией так рано ушедшего Георгия Мосешвили и привычные литературоведческие схемы разлетелись по швам.
Ученик Гумилева, возглавивший после его гибели Цех поэтов, оказался свободным от всякой "гумилевщины", которой было больше чем достаточно в стихах его советских эпигонов - Всеволода Рождественского и Николая Тихонова.
В 1951 он напишет о себе:
 Я люблю безнадежный покой,
В октябре — хризантемы в цвету,
Огоньки за туманной рекой,
Догоревшей зари нищету…
Тишину безымянных могил,
Все банальности «Песен без слов»,
То, что Анненский жадно любил,
То, чего не терпел Гумилёв.

Тогда же обнаружилось, что Ахматова не любила его "Петербургские зимы", а Набоков не прощал злых рецензий...а ведь как было бы утешительно думать, что все поэты Серебряного века были единой когортой. Хотя наше читательское счастье, что они все были такие разные.
А потом прошло еще немного времени и стало видно, что и единой когортой в культурном смысле они были, и Иванов - тот из немногих, кто почти успел ДОГОВОРИТЬ.
Теперь он - классик, фразу "Вернуться в Россию стихами" используют для названия стихотворных сборников и как-то совсем немного времени прошло, а уже нарос хрестоматийный глянец.

Но прочитан ли он?
Увы...
Но возможно, наконец приходит время  прочтения и понимания. 125 лет со дня рождения для поэта -  не возраст.
Лично для меня от открылся и "прочитался" в спектакле Олега Погудина "Серебряный век.Вариации.Петербург" , который показался мне историей о пути поэта, который от донельзя манерного юноши с челкой, которому Ахматова говорит, что "этот вечер Вы запомните", вырастает в концу спектакля в поэта большого и трагического.
И хочется сказать, что Иванов имел смелость сделать себя поэтом именно трагическим - светло-лирических нот у него мало. Это - вызов, это - риск, но это и осознание масштаба своего дара.

Ну а что сказать еще...

Он написал когда-то:
А мы — Леонтьева и Тютчева
Сумбурные ученики —
Мы никогда не знали лучшего,
Чем праздной жизни пустяки.

Денис Новиков ответил:
А мы, Георгия Иванова
ученики не первый класс,
с утра рубля искали рваного,
а он искал сердешных нас.

А мы — Георгия Иванова,
а мы — за Бога и царя
из лакированного наново
пластмассового стопаря.

Еще до бело-сине-красного,
еще в зачетных книжках «уд»,
еще до капитала частного.
— Не ври. Так долго не живут.

P.S. Второго декабря 2019 года концерт-спектакль народного артиста России Олега Погудина "Серебряный век" пройдет на сцене театра имени Федора Волкова в Ярославле - городе детства Георгия Иванова.