Наверное, ничего не скажет о душе народа столько, как список его святых.
Наши первые святые - Борис и Глеб.
Их, по словам С.С.Аверинцева, "веками помнили все", потому что "именно в „страстотерпце“, воплощении чистой страдательности, не совершающем никакого поступка, даже мученического свидетельствования“ о вере, а лишь „приемлющем“ свою горькую чашу, святость... только и воплощается по-настоящему. Лишь их страдание оправдывает бытие державы. А почему так — об этом нужно думать обстоятельно и неторопливо».
Думают об этом уже не один век, но вот попыток ответить на этот вопрос языком искусства было немного.
Именно поэтому я очень обрадовалась, когда в рамках фестиваля искусств Юрия Башмета была анонсирована мировая премьера оперы "Сказ о Борисе и Глебе...".
Сразу же, еще до премьеры, привлекла мысль композитора - отдать партии Бориса и Глеба - контртенорам. Именно контртенор - голос неземной, возвышенный, но сильный, голос ангельский и при этом драматически насыщенный идеален для создания этих образов.

На премьере контр-тенора Владимир Магомадов и Олег Рябцев тоже порадовали. Их дуэты и альт Юрия Башмета стали украшением всего музыкального действа. Неплох был хор, несколько музыкальных моментов были очень хороши, музыкальная ткань действа в целом крепко профессиональна. И можно было бы остановиться на этом, если бы нам было представлено просто концертное исполнение оперы.

Но, увы! Там еще был визуальный ряд. И были режиссерские решения.
Итак, перед зрителями предстала сцена украшенная видом полной луны на заднике ( в некоторые моменты луна становилась красной) и чучелом совы. Потом изображение совы появилось и на заднике.
Вот такое.

Мои соседи по ряду взволновались. Туда ли они попали, не будут ли здесь записывать передачу "Что? Где? Когда?".
Я предположила, что поскольку славяне воспринимали сыча, сову и филина, как предвестников несчастья - это такая метафора.
Дальше метафорический ряд окреп.
Александр Мерзликин, читавший ( не певший) партию Ярослава хромал и горбился так, что перед нами явилась тень Ричарда Третьего, и это, видимо, должно было навлечь зрителя на мысль, что в деле об убийстве Бориса и Глеба Святополком не так все чисто.
Но!!!! Историк-зануда скажет, что Ярослав не был калекой, он прихрамывал, однако же, как писали летописцы: «Был же хромоног, но умом совершен, и храбр на рати, и христианские книги сам читал». То есть его физический недостаток не мешал ему рубиться в бою.
Еще историк-зануда скажет, что если бы киевляне полагали, что к Ярослав причастен к убийству, нарекла бы его народная молва другим прозвищем. Остались же в истории люди с именами Телятя и Неблагословенный Свистун. Один из князей в четырнадцатом веке носил прозвище Тугой Лук - не стрелялось ему в битвах, проиграл свой удел...

Ну а культуролог скажет другое - мы говорим о художественном произведении, здесь возможны самые разные трактовки и вИдения, однако одна навязчивая метафора перестает быть художественным высказыванием и строить только на ней весь рисунок роли не стоило бы. К тому же, уж если мы находимся в российском культурном поле, уместнее было бы Годунова вспомнить с его кровавыми мальчиками.
Справедливости ради скажу, что словами исполнителя роли не порадовали. Его ключевые реплики: "Я - ваш князь, других не будет" и "Жечь не буду". И всё. Вот и хромай по сцене, как хочешь, в соответствии с режиссерскими указаниями.
Но подлинным "украшением" спектакля стал мим-оркестр Алишера Хасанова, изображающий бояр, разбойников и вообще население. 
Оговорюсь сразу - к исполнителям, одетым в худи с капюшонами, у меня нет никаких претензий. Они действовали в рамках режиссерского замысла. А режиссерский замысел, видимо, был в том, чтобы напомнить нам о молодежных протестах против власти. Напомнили. Но одного раза было бы достаточно, однако же перед нами опять была навязчивая повторяющаяся метафора. Я уж стала думать - ну хорошо, вот они показали нам что-то с элементами брейк-данса, потом еще раз, потом еще раз... перебивая прекрасные дуэты Бориса и Глеба...ну пусть уж для разнообразия агитпирамиду выстроят и выкрикнут сверху "Власть отвратительна, как руки брадобрея" - будет движение.
Движения не было, точнее оно было, но по кругу.
В общем, режиссерское прочтение оперы превратило сказ о Борисе и Глебе в историю о Ярославе и боярах. А заодно и ответило на вопрос: нужен ли опере режиссер.
Хороший - очень нужен.

А что касается Бориса и Глеба, так о них уже давно сказало поэт:
Ныне и присно по кручам Синая,

по полю русскому в русское небо,

ни колоска под собой не сминая,

скачут лошадки Бориса и Глеба.