В позапрошлом веке в Санкт-Петербурге шли два «Ивана Сусанина». Первый – композитора Кавоса – рассказывал о том, как Сусанин поводил-поводил поляков по лесу, да и спасся.

Второй – Глинки – о его героической гибели.

И, похоже, с этого времени у нас последовательно пишутся две истории Отечества и отечественной культуры.

В первой Ахматова вспоминает «Бродячую собаку» с «необычайной трогательностью», а Георгий Иванов возглавляет «Цех поэтов» после кончины Гумилева.

В другой истории ахматовскую «Поэму без героя», сюжетно связанную и с происходившим в «Бродячей собаке», называют как угодно – но чаще всего трагической – а вот слово «трогательность» никому не приходит в голову.

А Иванов вместе с Адамовичем возглавляют Цех поэтов после убийства (а не мирной «кончины») его основателя.

Первую историю может написать любой, имеющий компьютер с выходом в интернет.

Вторую – только настоящий художник.

Жизнь, реализация и трагедия таланта в ХХ веке – тема, которая волнует Олега Погудина на протяжении всего его творчества, начиная с выпускного спектакля «Я – Артист», посвященного Александру Вертинскому, за которым последовали и «Песни Булата Окуджавы», и «Чайковский», и «Трагический тенор эпохи», и «Серебряный Век».

И его новая программа «Вертинский +. Литературное кабаре» и новый диск «Русское танго» вновь и по-новому об этом.

Вообще-то нам гораздо легче рассуждать о творчестве Тициана, чем Вертинского или Лещенко.

Его картины мы видим. А этих исполнителей – нет. Остались только пластинки.

И вот тут искусство, которое не может и не должно ничего анализировать, но может показать – пусть каждый раз и по-своему - гораздо сильнее и во многом честнее всех научных изысканий.

В спектакле Олега Погудина три блистательно сыгранных им героя – конферансье (он же Александр Блок), Пьеро (Александр Вертинский) и Петрушка (Петр Лещенко).

При этом Пьеро-Вертинский часто зол, ироничен и больше похож на Арлекина, то есть на ту маску, с которой Вертинский начинал.

А Петрушка-Лещенко - это не только развеселая кукла, поющая про самовар и Машу, но и трагический герой балета Стравинского.

И, как больше ста лет написала театральная критика о блоковском «Балаганчике», так и в этом спектакле «сквозь театральную игру виделась современная Россия, ее глухие углы, разгул, тревога, тоска…»

P.S. В 1923 году Маяковский написал прошение на имя ученого химика с просьбой «Воскреси, своё дожить хочу!»

Не туда он обращался - надо было просить артистов.