Принято думать, что чем дальше от нас какое-либо событие, тем меньше мы о нем знаем. То есть о двадцатом веке все, о девятнадцатом меньше, о восемнадцатом еще меньше…
На самом деле это не так. О восемнадцатом веке мы знаем почти все, о девятнадцатом меньше, о двадцатом очень мало.
Мы знаем в деталях процедуру заключения Ништадтского мира и не можем точно сказать, кто расписался под документами о заключении Брестского.
В общем, "Коровьев против фамилии "Панаев" написал "Скабичевский", а Бегемот против Скабического написал "Панаев"".
Вот и про Владимира Александровича Сабинина мы знаем меньше, чем про Фигнера или Михайлова.
Его подробная и буквально собранная из осколков биография здесь.
Коллеги на воспоминания о Владимире Александровиче не расщедрились, хотя Лемешев и Козловский пишут, что видели знаменитого Сабинина, а оперный дирижер Н.Н.Боголюбов, который работал с певцом в Свердловском, а потом в Бакинском оперном театре, вспоминает о нем, как об очень своеобразном, талантливом человеке.
Он же пишет, что «Кармен» с Мухтаровой и Сабининым была самым популярным спектаклем сезона.
И все. Поэтому будем фантазировать. Критики пишут, что есть две версии трактовки партии Германа: романтическая и драматическая.
Судя по репертуару и предыдущему опыту Сабинина ( интимные песенки, песни богемы) – мы должны бы были услышать «лирического» Германа.
Но – и это уникальный случай – партию Германа – черного гусара – пел черный гусар. Как было бы заманчиво порассуждать о психологии творчества, о том, насколько важен и как преломляется в творчестве личный опыт, каким виделся Герман бывшему морскому офицеру Фигнеру, бывшему кантору Медведеву и участнику великого отступления в Галиции, поручику полка черных гусар Сабинину. Как творчески репрезентует игру в фараон человек, который реально играл со смертью. Что приносит в оперную партию артист, который сам пишет музыку, пусть и более скромного уровня и является создателем всенародно любимого романса. Ведь объективности ради надо сказать, что "Гори, гори, моя звезда" слышали в разы больше людей, чем ариозо Германа.
Но у нас нет этого материала.
Есть только отрывочные воспоминания о его последнем выходе на сцену в этой партии 12 мая 1930 года.
Не читка, а полная гибель всерьез…
О, если б знал, что так бывает…
А вот его запись романса «Гори, гори, моя звезда…» сохранилась.