Зеленый и красный, которые на афише, - цвета воинского мундира. В такие цвета были одеты генерал-лейтенант Давыдов, поручик Лермонтов, кавалер ордена Святой Анны поручик Толстой, георгиевский кавалер унтер-офицер Гумилев.
Русский романс родился под звездным небом и под звон серебряных шпор.
И слушая его вспоминаешь не только розы и ветки сирени, но и вот это тоже:
" - Папа! — попросил как-то я. — Спой еще какую-нибудь солдатскую песню.
— Хорошо, — сказал он.
— Положи весла. Он зачерпнул пригоршней воды, выпил, вытер руки о колени и запел:
Горные вершины
Спят во тьме ночной,
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Не пылит дорога,
Не дрожат листы…
Подожди немного,
Отдохнешь и ты.
— Папа! — сказал я, когда последний отзвук его голоса тихо замер над прекрасной рекой Истрой.
— Это хорошая песня, но ведь это же не солдатская.
Он нахмурился:
— Как не солдатская? Ну, вот: это горы. Сумерки. Идет отряд. Он устал, идти трудно. За плечами выкладка шестьдесят фунтов… винтовка, патроны. А на перевале белые. «Погодите, — говорит командир, — еще немного, дойдем, собьем… тогда и отдохнем… Кто до утра, а кто и навеки…» Как не солдатская? Очень даже солдатская!"
Георгий Адамович писал: «В лермонтовской поэзии незримо присутствует вечность, а черное, с отливами глубокой, бездонной синевы небо, "торжественное и чудное", служит ей фоном…Пушкин остался богом, Лермонтов сделался другом, наедине с которым каждый становился чище и свободнее.»...
Продолжение по ссылке: