Народный артист России Олег Погудин, его бывшие студентки, ныне актрисы ведущих театров двух столиц, пять мировых премьер балетных миниатюр,
Стихи Ахматовой, Цветаевой, Иванова, Адамовича, Мандельштама. Музыка Массне, Рахманинова и Сати.
Солидный контент для солидной площадки.
Однако, происходящее на сцене сразу взорвало все стандартные представления и о солидном контенте, и об описываемой эпохе.
Начну с поэтов.
Отечественное литературоведение и прочее -ведение сделало все, чтобы превратить поэтов этого периода в «единицы хранения», оторвать их от читателя, отправить уже в исторический Серебряный век. А между тем – именно Ар-деко – период расцвета их творчества. Ну а если к этому добавить, что Иванов умер в 1958 году, Ахматова в 1966 году, Адамович в 1972 – это наши старшие современники.
И стихи их не просто современны, они остро актуальны, а то, что писал Мандельштам о себе:
Мало
в нем было линейного,
Нрава он был не лилейного… приложимо и ко всем героям спектакля.
К стихотворению «Я скажу тебе с последней прямотой», прочитанному Данилом Можаевым, Мандельштам поставил эпиграф из очень популярного тогда Верлена: Ma voix aigre et fausse...
Кроме этого, современники автора понимали, что за Елена (что Троя вам одна, ахейские мужи),
и кто такая «ангел Мэри» - ведь она поёт «уныло и протяжно» в пушкинском «Пире во время чумы».
Нам это понимать труднее и тяжело увидеть в строчках Дон-Аминадо
Утро.
Пастушья жалейка.
Поздний и горький волчец.
Эх, если б узкоколейка
шла из Парижа в Елец, - одновременно «терние и волчцы» и город, в который едет
Нина Заречная.
Но участники спектакля смогли силой таланта донести до нас все эти смыслы без академических комментариев, художественным деланием, убедительно доказав, что искусство сильно именно им, а ещё со-переживанием и со-чувствием.
И, если бы «Ар-деко» просто (хотя это и совсем непросто) приблизил к нам этих поэтов, а нам их на двух премьерах в Санкт-Петербурге и в Москве просто подарили, уже было бы можно говорить о бесспорной победе театра Олега Погудина.
Но там произошло еще и другое. В нашей культурной реальности от людей оказались закрыты не только «высокие» авторы, но и Петр Лещенко – «кабацкий певец», Александр Вертинский, который (и это цитата из научного журнала) был "популярен в богемно-ресторанном кругу", и многие, многие другие...
В результате наш зритель остался один на один с группой «ВИА Гра». Вот там было творчество и несомненно высокое искусство. У них даже были творческие планы!
Погудин же сделал почти невозможное. Он собрал заново картину культуры того времени, и она оказалась прекрасной.
С высокой поэзией, музыкой Рахманинова, танго, фокстротами песенкой про «Цветок душистый», потрясающим образом вставшими рядом стихами про Александра Герцевича и песней «Мое последнее танго», и неотменяемым никаким режимом романсом «Гори, гори, моя звезда».
Часто в разговорах мы говорим «как в театре» о вещах неправдоподобных.
В
этот раз на сцене была сама жизнь, за пределами всех исторических и
стилистических рамок. И несколько тысяч людей смотрели на сцену не отрываясь,
потому что мы все знаем, что такое уезжать из мест, где остаётся кусок жизни,
покидать родину, быть несправедливо осуждаемым, терять близких, выживать,
справляться, поддерживать других, находить утешение в песне и танце,
влюбляться, ревновать, расставаться и надеяться…
Георгий Адамович, чьи стихи звучат в спектакле, вспоминая своего учителя
Иннокентия Анненского, писал о его "всепоглощающей жалости к
людям, которым "от судеб защиты нет".
Вот эта жалость и любовь к людям стала доминантой «Ар-деко».
Завершающая часть трилогии о судьбах русского искусства показана.
Театр романса Олега Погудина родился.
Всех нас с праздником!
Данил Можаев, Манана Гогитидзе, Олег Погудин, Юлия Стожарова, Дмитрий Антипов, Галина Гармаш, Елена Коробейникова. Фото Андрея Степанова.