Средь оплывших свечей и вечерних молитв,

Средь военных трофеев и мирных костров,

Жили книжные дети, не знавшие битв,

Изнывая от мелких своих катастроф.

 

Детям вечно досаден их возраст и быт –

И дрались мы до ссадин, до смертных обид,

Но одежды латали нам матери в срок –

Мы же книги глотали, пьянея от строк.

 

Липли волосы нам на вспотевшие лбы,

И сосало под ложечкой сладко от фраз …

И кружил наши головы запах борьбы,

Со страниц пожелтевших слетая на нас.

 

И пытались постичь, мы, не знавшие войн,

За воинственный клич принимавшие вой,

Тайну слова «приказ», назначенье границ,

Смысл атак и лязг боевых колесниц.

 

А в кипящих котлах прежних боен и смут

Столько пищи для маленьких наших мозгов!

Мы на роли предателей, трусов, иуд

В детских играх своих назначали врагов.

 

И злодея следам не давали остыть,

 И ПРЕКРАСНЕЙШИХ ДАМ ОБЕЩАЛИ ЛЮБИТЬ,

И друзей успокоив, и ближних любя,

Мы на роли героев вводили себя.

 

Только в грезы нельзя насовсем убежать:

Краткий век у забав – СТОЛЬКО БОЛИ ВОКРУГ!

ПОПЫТАЙСЯ ЛАДОНИ У МЕРТВЫХ РАЗЖАТЬ

И ОРУЖЬЕ ПРИНЯТЬ ИЗ НАТРУЖЕННЫХ РУК.

 

Испытай, завладев еще теплым мечом

И доспехи надев, -  что почем, что почем!

РАЗБЕРИСЬ, КТО ТЫ – ТРУС? ИЛЬ ИЗБРАННИК СУДЬБЫ?

И попробуй на вкус настоящей борьбы.

 

И когда рядом  рухнет израненный друг,

И над первой потерей ты взвоешь скорбя,

И когда ты без кожи останешься вдруг

Оттого, что убили его – не тебя, -

 

Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал

По оскалу забрал – это смерти оскал! –

Ложь и зло – погляди, как их лица грубы,

И всегда позади воронье и гробы.

 

Если мяса с ножа ты не ел ни куска,

ЕСЛИ РУКИ СЛОЖА, НАБЛЮДАЛ СВЫСОКА,

А В БОРЬЮУ НЕ ВСТУПИЛ С ПОДЛЕЦОМ, ПАЛАЧОМ –

ЗНАЧИТ,  В ЖИЗНИ ТЫ БЫЛ НИ ПРИ ЧЕМ, НИ ПРИ ЧЕМ.

 

ЕСЛИ, ПУТЬ ПРОРУБАЯ ОТЦОВСКИМ МЕЧЕМ,

ТЫ СОЛЕНЫЕ СЛЕЗЫ НА УС НАМОТАЛ,

ЕСЛИ В ЖАРКОМ БОЮ ИСПЫТАЛ, ЧТО ПОЧЕМ –

ЗНАЧИТ, НУЖНЫЕ КНИГИ ТЫ В ДЕТСТВЕ ЧИТАЛ.

Владимир Высоцкий.