Новогодняя суета утомительна и неотвратима. Но это ритуал, как мимозы на 8-е марта. Представить  настоящий Новый Год  без нее невозможно(по крайней мере, если встречаешь праздник на Родине) - не прочувствуешь.  В этот раз я стралась все купить заранее, но не тут то было.  В последний момент оказалось, что куплено унизительно-ничтожное количество майонеза, зеленого горошка минеральной воды и шампанского. Действительно, нарушать ритуалы нельзя - " и сея пучина поглотила ея". Это стихотворение Бродского мне вспомнилось сегодня в супермаркете. Одна дама, стоя рядом со мной прокричала  мужу, увлекаемому чужими тележками "Юрааа! Встречаемся в колбасе!".

В Рождество все немного волхвы.
В продовольственных слякоть и давка.
Из-за банки кофейной халвы
Производит осаду прилавка
грудой свертков навьюченный люд:
каждый сам себе царь и верблюд.

Сетки, сумки, авоськи, кульки,
шапки, галстуки, сбитые набок.
Запах водки, хвои и трески,
мандаринов, корицы и яблок.
Хаос лиц, и не видно тропы
в Вифлеем из-за снежной крупы.

И разносчики скромных даров
в транспорт прыгают, ломятся в двери,
исчезают в провалах дворов,
даже зная, что пусто в пещере:
ни животных, ни яслей, ни Той,
над Которою - нимб золотой.

Пустота. Но при мысли о ней
видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
тем верней, неизбежнее чудо.
Постоянство такого родства -
основной механизм Рождества.

Тои празднуют нынче везде,
что Его приближенье, сдвигая
все столы. Не потребность в звезде
пусть еще, но уж воля благая
в человеках видна издали,
и костры пастухи разожгли.

Валит снег; не дымят, но трубят
трубы кровель. Все лица, как пятна.
Ирод пьет. Бабы прячут ребят.
Кто грядет - никому непонятно:
мы не знаем примет, и сердца
могут вдруг не признать пришлеца.

Но, когда на дверном сквозняке
из тумана ночного густого
возникает фигура в платке,
и Младенца, и Духа Святого
ощущаешь в себе без стыда;
смотришь в небо и видишь - звезда.

24 декабря 1971 года.

С Новым Годом, друзья!