Необязательные мемуары. Тетя Роза. Гребнев
12.05.2020 10:06
Рауза Фатыховна Усманова, которую друзья звали Роза, а мы, дети, исключительно тетя Роза, так как она татарка и требовала уважительного отношения к себе даже в мелочах. Она оставалась последней из близких маминых подруг-однокурсниц, но в 2014 году и она ушла. На 91-м году жизни, у себя в Казани.
Фото 1947 года. Тетя Роза (я не могу называть ее иначе) - совсем молодая, красивая женщина. Но она так и осталась старой девой. Вроде бы, с соответствующим характером, но...
При посторонних людях и при своей племяннице Асе, которую и она, и ее мама тщательно оберегали от всех соблазнов и которой даже кофе пить не разрешали (в том числе вроде бы из тех соображений, чтобы на девочку не тратился драгоценный дефицитный продукт), тетя Роза демонстрировала чопорность поистине викторианскую, тем более, что всю жизнь занималась английским театром и литературой.
Но в более узком кругу, в который по достижении совершеннолетия был включен и я, тетя Роза вела себя несколько иначе. Могла и водочки выпить, и посмеяться над скабрезным анекдотом, хотя сама их не рассказывала и никогда не материлась - пожалуй, единственная из всех маминых близких подруг.
Тетя Роза специализировалась на Байроне, хотела писать диссертацию по нему, но ей не разрешили, тем не менее она не бросила тему, писала о Байроне статьи, брошюры и предисловие к собранию сочинений, выпущенное издательством "Правда" - последнее предприятие состоялось при активном мамином содействии, так как журнал "Огонек" тоже был частью издательства "Правда".
Тетя Роза очень хорошо знала английскую литературу и театр, была ученицей, причем любимой ученицей Александра Абрамовича Аникста, знаменитого шекспироведа, она же познакомила меня с ним, да и вообще помогала мне в освоении театроведческой профессии. И сыграла немаловажную роль в моей судьбе, огромное ей спасибо, но это отдельная тема.
Мы с ней время от времени спорили. Тетя Роза была татарка, совсем не религиозная, не соблюдавшая халляльных норм в питании, как и все ее родственники, которых я знал, однако кое в чем ее тюркские корни неожиданно проявлялись. Так, тетя Роза всецело поддерживала Байрона в его негативной оценке полководца Суворова, ярко выраженной в поэме "Дон Жуан", и называла Русско-Турецкие войны "захватническими". Я категорически не мог с этим согласиться и давал патриотический отпор.
Ну что ж, у каждого, даже самого умного человека, бывают свои предубеждения.
Честный Густав с Ленинской премией
Теперь надо сказать пару слов о таком незаурядном человеке, как Анатолий Борисович Гребнев, сценарист и драматург.
В кругу взрослых, однокурсников и просто друзей Гребнева, часто собиравшихся у меня дома, его называли Густавом или Густиком (таково было его настоящее имя - Густав Айзенберг. Анатолий Гребнев - это псевдоним).
Он был очень умным, глубоко интеллигентным, тонким и остроумным человеком, блестящим рассказчиком и потрясающим тамадой, мастером застольных бесед. Все-таки родом из Тбилиси.
В нашему кругу отношение к Густаву было двойственным. С одной стороны, настоящий друг и прекрасный собеседник, с другой стороны, вроде как явный конформист. И государственные премии имел, и даже Ленинскую - за сценарий фильма "Карл Маркс. Молодые годы". Кстати, фильм по сценарию тому был снят старым тбилисским другом Густава Львом Кулиджановым специально ради Ленинской премии. По крайней мере, так говорили многие общие знакомые. Ну что ж, Кулиджанов и Гребнев своей цели добились.
Так что - да, Густав был конформист. Не диссидент. Хотя все прекрасно понимал и точно так же, как все остальные наши друзья, никаких иллюзий относительно советской власти не строил.
Осуждать его не имею права. Прежде всего, понимаю, как трудно, да просто невозможно киносценаристу и драматургу работать в стол. Поэту, прозаику, так сказать, "легче". А пьесы пишутся ради того, чтобы они шли в театре. Сценарии - чтобы по ним снимались фильмы, которые показывались бы людям, а не клались на полку. Вот Гребнев и писал так, чтобы его ставили и снимали. С режимом не боролся. Ставил "нравственные проблемы". Но ни одной подлости не совершил. А это важнее всех прочих заморочек.
Да и не вижу ничего дурного в том, что он сочинил сценарий фильма про молодого Карла Маркса. Может быть, он был в чем-то "лживым" - не знаю, не смотрел, да и не изучал так глубоко и подробно биографию основоположника. Но в любом случае, Карл Маркс не несет ответственность за безобразия и преступления советской власти. И точка.
И еще Гребнев написал потрясающий "Дневник последнего сценариста", который оказался значительно выше, глубже и интереснее, чем всё то, что он сочинял для театра и кино. Так бывает.
Фото 1947 года. Тетя Роза (я не могу называть ее иначе) - совсем молодая, красивая женщина. Но она так и осталась старой девой. Вроде бы, с соответствующим характером, но...
При посторонних людях и при своей племяннице Асе, которую и она, и ее мама тщательно оберегали от всех соблазнов и которой даже кофе пить не разрешали (в том числе вроде бы из тех соображений, чтобы на девочку не тратился драгоценный дефицитный продукт), тетя Роза демонстрировала чопорность поистине викторианскую, тем более, что всю жизнь занималась английским театром и литературой.
Но в более узком кругу, в который по достижении совершеннолетия был включен и я, тетя Роза вела себя несколько иначе. Могла и водочки выпить, и посмеяться над скабрезным анекдотом, хотя сама их не рассказывала и никогда не материлась - пожалуй, единственная из всех маминых близких подруг.
Тетя Роза специализировалась на Байроне, хотела писать диссертацию по нему, но ей не разрешили, тем не менее она не бросила тему, писала о Байроне статьи, брошюры и предисловие к собранию сочинений, выпущенное издательством "Правда" - последнее предприятие состоялось при активном мамином содействии, так как журнал "Огонек" тоже был частью издательства "Правда".
Тетя Роза очень хорошо знала английскую литературу и театр, была ученицей, причем любимой ученицей Александра Абрамовича Аникста, знаменитого шекспироведа, она же познакомила меня с ним, да и вообще помогала мне в освоении театроведческой профессии. И сыграла немаловажную роль в моей судьбе, огромное ей спасибо, но это отдельная тема.
Мы с ней время от времени спорили. Тетя Роза была татарка, совсем не религиозная, не соблюдавшая халляльных норм в питании, как и все ее родственники, которых я знал, однако кое в чем ее тюркские корни неожиданно проявлялись. Так, тетя Роза всецело поддерживала Байрона в его негативной оценке полководца Суворова, ярко выраженной в поэме "Дон Жуан", и называла Русско-Турецкие войны "захватническими". Я категорически не мог с этим согласиться и давал патриотический отпор.
Ну что ж, у каждого, даже самого умного человека, бывают свои предубеждения.
Честный Густав с Ленинской премией
Теперь надо сказать пару слов о таком незаурядном человеке, как Анатолий Борисович Гребнев, сценарист и драматург.
В кругу взрослых, однокурсников и просто друзей Гребнева, часто собиравшихся у меня дома, его называли Густавом или Густиком (таково было его настоящее имя - Густав Айзенберг. Анатолий Гребнев - это псевдоним).
Он был очень умным, глубоко интеллигентным, тонким и остроумным человеком, блестящим рассказчиком и потрясающим тамадой, мастером застольных бесед. Все-таки родом из Тбилиси.
В нашему кругу отношение к Густаву было двойственным. С одной стороны, настоящий друг и прекрасный собеседник, с другой стороны, вроде как явный конформист. И государственные премии имел, и даже Ленинскую - за сценарий фильма "Карл Маркс. Молодые годы". Кстати, фильм по сценарию тому был снят старым тбилисским другом Густава Львом Кулиджановым специально ради Ленинской премии. По крайней мере, так говорили многие общие знакомые. Ну что ж, Кулиджанов и Гребнев своей цели добились.
Так что - да, Густав был конформист. Не диссидент. Хотя все прекрасно понимал и точно так же, как все остальные наши друзья, никаких иллюзий относительно советской власти не строил.
Осуждать его не имею права. Прежде всего, понимаю, как трудно, да просто невозможно киносценаристу и драматургу работать в стол. Поэту, прозаику, так сказать, "легче". А пьесы пишутся ради того, чтобы они шли в театре. Сценарии - чтобы по ним снимались фильмы, которые показывались бы людям, а не клались на полку. Вот Гребнев и писал так, чтобы его ставили и снимали. С режимом не боролся. Ставил "нравственные проблемы". Но ни одной подлости не совершил. А это важнее всех прочих заморочек.
Да и не вижу ничего дурного в том, что он сочинил сценарий фильма про молодого Карла Маркса. Может быть, он был в чем-то "лживым" - не знаю, не смотрел, да и не изучал так глубоко и подробно биографию основоположника. Но в любом случае, Карл Маркс не несет ответственность за безобразия и преступления советской власти. И точка.
И еще Гребнев написал потрясающий "Дневник последнего сценариста", который оказался значительно выше, глубже и интереснее, чем всё то, что он сочинял для театра и кино. Так бывает.
