Необязательные мемуары. Плёс
15.05.2020 10:14
мои воспоминания о Плёсе никак не связаны с сегодняшней ситуацией в этом городе. В 2019 году я посетил его снова, обильно пофотографировал и много что написал. .
А я расскажу о том, что было намного раньше, сначала в советскую пору, а потом - в лихие девяностые.
Город Плёс на Волге находится в Ивановской области, славен окрестностями, которые увековечил Исаак Левитан, да они хуже не стали, туда до сих пор слетаются художники, там они покупают дома и живут, но с этим миром я мало соприкасался.
С кем вы, мастера культуры
В Плёсе находился Дом творчества ВТО (потом СТД), где я много раз отдыхал, так что бывал в Плёсе не намного реже, чем в Судаке.
Мама моя, хотя и закончила когда-то театроведческий факультет ГИТИСа, к ВТО никакого отношения не имела, зато подруги ее, прежде всего Дагмара и тетя Роза, о которых я писал в предыдущих главах, имели, и самое прямое. Они-то и помогали нам с путевками или курсовками.
Таким образом, провел я в этом Доме творчества и respective городе немалую часть детства, отрочества и юности, а потом еще посетил в пресловутые девяностые годы. Более яркой иллюстрации формулы "земля наша богата, порядка в ней лишь нет" не видал нигде.
Разруха подкрадывалась незаметно. Самое прекрасное в городе Плёсе (а не в его окрестностях, запечатленных на полотнах Левитана) - это набережная. Цепочка белых купеческих домов, вытянутых в линию вдоль по правому берегу Волги. В советские годы их белизна худо-бедно поддерживалась и сохранялась, хотя сами дома медленно неуклонно разрушались. При ельцинской "демократии" набережная потускнела, почернела и угасла.
Теплоходы по Волге давно уже не бегали, разве лишь изредка заглядывал какой-нибудь новый Паратов в голде и с бритым затылком (так было в лихие 90-е). Церкви покосились. Дома отдыха, пансионаты разрушались на глазах.
Но не буду снова забегать вперед.
В Плёсе мы жили или в Доме творчества, или в его филиале, в маленьких деревянных домиках, где однажды нашим соседом был сам Анатолий Эфрос. Его туда "выселили" с семьей из-за собаки, в основных корпусах проживание с животными не допускалось.
В советские годы в Плёсе любили отдыхать разные знаменитые артисты, которые тогда не имели возможности съездить отдохнуть на Мальдивы-Канары или в Майами. В жизни они совсем не так интересны, как на экране и сцене, хотя сам перечень уже впечатляет: Олег Табаков, Евгений Евстигнеев, Сергей Юрский, Евгений Симонов, Ирина Муравьева, Галина Волчек, Тамара Семина, далее везде.
Из менее знаменитых хочу назвать еще очень хорошего, крепкого актера Малого театра Бориса Федоровича Горбатова, который был всегда вполпьяна, но меру знал. Человек добрый, остроумный - когда его спросили, почему глубоко бездарная пьеса Софронова, шедшая в Малом театре, называется "Ураган", он ответил: "Потому что там ураган чувств", настоящий Актер Актерыч - он был счастлив, когда я однажды похвалил его небольшую роль в "Свадьбе Кречинского".
Еще одна колоритная личность - Георгий Геннадьевич Панков (все его звали почему-то Рена), солист Большого театра второго плана - бас-баритон и режиссер, тоже пребывавший, как правило, вполпьяна, чудесный человек. Один раз вместе с ним отдыхал сын Алексей, мой ровесник, расхлябанный пижон. Совсем недавно мы с ним косвенно пересеклись, теперь он работает режиссером на телевидении, и я никак не ожидал, что придется о нем вспомнить.
Помнится, когда я еще был десятиклассником, в Плесе отдыхал маститый критик, патриарх театроведения Павел Александрович Марков, и мама с подругами - он им преподавал в ГИТИСе - регулярно посещали его номер. Один раз взяли меня, как будущего театроведа (это уже было твердо определено) и Рену Панкова, тот стал читать свои стихи ("о коих не сужу, затем, что к ним принадлежу", то есть, сам балуюсь), Павел Александрович вежливо улыбался, но любительскими стихами явно не впечатлился. А разговор на той встрече шел светский и бессодержательный.
Все они на отдыхе, и знаменитые, и не знаменитые, предпочитали говорить о чем угодно, о грибах, рыбалке, всяких пустяках, но только не о своей профессии, от которой старались отдохнуть. Разве что один раз во время импровизированного футбольного матча Олег Табаков, игравший вместе с сыном Антоном, забив гол, получил аплодисменты от зрителей и начал раскланиваться, как в театре.
Но пришлось однажды и звездам поднапрячься. Завелся в Доме творчества не на шутку активный массовик-затейник, который умудрился заставить отдыхающих мастеров культуры выступать перед отдыхающей же публикой - и Сергея Юрского, который читал рассказы Бабеля, и актера МХАТа Михаила Зимина с режиссером Владимиром Богомоловым, разыгравших пару сценок из спектакля "Село Степанчиково".
Массовик выволок на публику даже нелюдимого Евгения Евстигнеева. Тот, правда, выступать со сцены отказался наотрез, согласился только на формат "встречи в библиотеке", эдакого вечера вопросов и ответов.
Ответы великого артиста на любые вопросы разнообразием не отличались: "Да", "Нет", "Не знаю", "Не помню" и всё тут. За рамки выходило разве что признание, что он вечно путает Будапешт с Бухарестом, в одном из коих бывал на гастролях. Видно было, что Евгений Александрович не хочет общаться с публикой, даже из числа отдыхающих в специализированном доме творчества. Правильнее было бы оставить его в покое.
Да Бог бы с ними, с мастерами культуры. Грибные леса, купания в Волге, катания на лодках, прогулки по набережной, чтобы встретить теплоход, кино в городке или в пансионате наверху (там я в первый раз посмотрел "Кавказскую пленницу") - что еще нужно на отдыхе?
Вдобавок, кухня этого Дома творчества славилась на весь СССР. Там был удивительный шеф-повар, такая чисто некрасовская русская женщина по имени Людмила, то ли Николаевна, то Константиновна, отчество забыл, в доме которой мы иногда снимали комнату, так как в самом Доме творчества не всегда имелись свободные номера или их держали для заслуженных-народных, к числу которых мои родные-близкие не принадлежали.
Но питались мы наравне со всеми знаменитостями, и не только на положенных по курсовке-путёвке завтраках-полдниках-обедах-ужинах. Поедали и собственноручно найденные грибы, приготовленные Людмилой на вверенной ей кухне.
Я, правда, в детстве-отрочестве долгое время грибы не ел, хотя очень любил их собирать и в них хорошо разбирался. Зато потом, когда раскумекал вкус грибов, собирать их перестал.
Там Русью пахнет
Городские купеческие домишки в Плёсе в советское время еще держались. Вот только помещение почты/телеграфа/телефона - позвонить в Москву можно было только оттуда - издавна отличалось интересным свойством. Оно располагалось на втором этаже, а на первом было отхожее место, наполнявшее учреждение связи незабываемым и на диво прочным ароматом.
Но всюду теплилась жизнь. И даже в книжном магазинчике пару раз в месяц обязательно выбрасывали полиграфический дефицит, который старались подкараулить особо активные отдыхающие из Дома творчества, а я был среди них, и несколько раз повезло с книгами.
Были у меня в Плёсе и другие приключения. Так, когда мне было лет 14-15, меня пыталась обольстить и соблазнить одна дама бальзаковского возраста, за 30 лет, которая казалась мне чуть ли не старухой. Я не понял, зачем она взяла меня на прогулку в лес, а особенно - зачем на полянке внезапно начала раздеваться.
Ее розовые трусики и прочее белье не произвело на меня нужного впечатления, я никак не отреагировал, да намеки ее были слишком уж неясные, и лишь спустя много лет я сообразил, чего та дама от меня, скорее всего, надеялась добиться. Хотя на всякий случай с самого начала ничего об этой прогулке не рассказывал взрослым.
Канули в Волгу
В последний раз я приехал в Плёс отдыхать в 1998 году. Аккурат перед самым дефолтом.
В городке к тому времени уже бушевал невидимый миру дефолт и царила видимая разруха. Не знаю, как в головах, но в клозетах и зданиях - точно. Всё разваливалось прямо на глазах. Книжного магазина и кинотеатра уже не было. Пристань опустела и наполовину сгнила. Даже Волга запомоилась и позеленела.
Остались только грибные леса. И по краям, словно вставные челюсти или протезы, повырастали весёленькие разноцветные домики коммерческих пансионатов. Наверху - фото одного из них. Эта новая "инфраструктура" смотрелась среди общего запустения, как сникерс в нищей калмыцкой деревне или как резиновый небоскреб среди бидонвилей.
По задней улице Плёса, параллельно набережной, шла девочка лет десяти с домашним цветком в горшке. "Купите цветок, пять рублей", - обратилась она к нам, мягко, по-волжски окая. Я дал ей десять.
Хотелось заплакать. Ведь на всех жителей этого крохотного городишки никакой благотворительности не хватит.
Да и пустел город. Вымирал. Сколько народу сгубили "фунфурики" - страшно подумать. Фунфурики - это бутылки типа старых кефирных, в которых в Плёсе продавалась дешевая суррогатная водка.
Я решил сделать репортаж из этого умирающего города. Заголовок напрашивался - "В царстве фунфурика". Натолкнула меня на статью беседа с Людмилой, той самой женщиной-шеф-поваром, уже пенсионеркой и вдовой. Оказалось, что ее муж утонул в великой русской реке. Я его много раз видел в прежние годы - обычный тихий русский пьяница, что при такой некрасовской мощной супруге было неудивительно. Трезвым его не помню.
Тогда я решил побольше пообщаться с местными жителями. Тут кстати мои друзья и коллеги по отдыху уехали в Москву, я на несколько дней остался один. Пошел бродить вдоль улиц нешумных и по окрестностям. В Заречье, на склоне крутого берега, неподалеку от дома-музея Левитана, повстречал чудную старушку. Как она объяснила: "Работаю тут сторожем своей козы". "Охраняемый объект" пасся рядом.
Мы разговорились, и бабушка рассказала целую сагу о городских утопленниках. Воспроизводить ее во второй раз не буду, да и забылось многое.
Это особенный, русский парадокс. Жители Плёса буквально выросли на воде. Учились плавать раньше, чем ходить. Однако тонули один за другим.
Один сюжет не могу забыть. Два собутыльника отправились рыбачить на стремнину. У них с собой было (не только удочки), но закончилось. Один из них встал в полный рост, сказал "Надо добавить, я сбегаю" и попробовал пройти по воде. Второй даже протрезвел...
В 2009 году я написал так: "Не знаю, как там теперь в этом царстве фунфурика. Идеальное место для отдыха - но кому это нужно? Кто будет вкладывать бабки, если доходы нельзя срубить в первые же полчаса? Не верю, что там еще что-то можно возродить".
Я оказался глубоко неправ. Плёс возродили, в чем немаловажную роль сыграл Медведик, полюбивший старинную усадьбу вблизи города и вроде как сделавший ее своей дачей - эдакая Вилла Медведичи. Там, наверху, по ссылке узнать много подробностей о жизни нового старого Плёса. Но мне туда больше не хочется возвращаться, этот город стал для меня чужим.
А я расскажу о том, что было намного раньше, сначала в советскую пору, а потом - в лихие девяностые.
Город Плёс на Волге находится в Ивановской области, славен окрестностями, которые увековечил Исаак Левитан, да они хуже не стали, туда до сих пор слетаются художники, там они покупают дома и живут, но с этим миром я мало соприкасался.
С кем вы, мастера культуры
В Плёсе находился Дом творчества ВТО (потом СТД), где я много раз отдыхал, так что бывал в Плёсе не намного реже, чем в Судаке.
Мама моя, хотя и закончила когда-то театроведческий факультет ГИТИСа, к ВТО никакого отношения не имела, зато подруги ее, прежде всего Дагмара и тетя Роза, о которых я писал в предыдущих главах, имели, и самое прямое. Они-то и помогали нам с путевками или курсовками.
Таким образом, провел я в этом Доме творчества и respective городе немалую часть детства, отрочества и юности, а потом еще посетил в пресловутые девяностые годы. Более яркой иллюстрации формулы "земля наша богата, порядка в ней лишь нет" не видал нигде.
Разруха подкрадывалась незаметно. Самое прекрасное в городе Плёсе (а не в его окрестностях, запечатленных на полотнах Левитана) - это набережная. Цепочка белых купеческих домов, вытянутых в линию вдоль по правому берегу Волги. В советские годы их белизна худо-бедно поддерживалась и сохранялась, хотя сами дома медленно неуклонно разрушались. При ельцинской "демократии" набережная потускнела, почернела и угасла.
Теплоходы по Волге давно уже не бегали, разве лишь изредка заглядывал какой-нибудь новый Паратов в голде и с бритым затылком (так было в лихие 90-е). Церкви покосились. Дома отдыха, пансионаты разрушались на глазах.
Но не буду снова забегать вперед.
В Плёсе мы жили или в Доме творчества, или в его филиале, в маленьких деревянных домиках, где однажды нашим соседом был сам Анатолий Эфрос. Его туда "выселили" с семьей из-за собаки, в основных корпусах проживание с животными не допускалось.
В советские годы в Плёсе любили отдыхать разные знаменитые артисты, которые тогда не имели возможности съездить отдохнуть на Мальдивы-Канары или в Майами. В жизни они совсем не так интересны, как на экране и сцене, хотя сам перечень уже впечатляет: Олег Табаков, Евгений Евстигнеев, Сергей Юрский, Евгений Симонов, Ирина Муравьева, Галина Волчек, Тамара Семина, далее везде.
Из менее знаменитых хочу назвать еще очень хорошего, крепкого актера Малого театра Бориса Федоровича Горбатова, который был всегда вполпьяна, но меру знал. Человек добрый, остроумный - когда его спросили, почему глубоко бездарная пьеса Софронова, шедшая в Малом театре, называется "Ураган", он ответил: "Потому что там ураган чувств", настоящий Актер Актерыч - он был счастлив, когда я однажды похвалил его небольшую роль в "Свадьбе Кречинского".
Еще одна колоритная личность - Георгий Геннадьевич Панков (все его звали почему-то Рена), солист Большого театра второго плана - бас-баритон и режиссер, тоже пребывавший, как правило, вполпьяна, чудесный человек. Один раз вместе с ним отдыхал сын Алексей, мой ровесник, расхлябанный пижон. Совсем недавно мы с ним косвенно пересеклись, теперь он работает режиссером на телевидении, и я никак не ожидал, что придется о нем вспомнить.
Помнится, когда я еще был десятиклассником, в Плесе отдыхал маститый критик, патриарх театроведения Павел Александрович Марков, и мама с подругами - он им преподавал в ГИТИСе - регулярно посещали его номер. Один раз взяли меня, как будущего театроведа (это уже было твердо определено) и Рену Панкова, тот стал читать свои стихи ("о коих не сужу, затем, что к ним принадлежу", то есть, сам балуюсь), Павел Александрович вежливо улыбался, но любительскими стихами явно не впечатлился. А разговор на той встрече шел светский и бессодержательный.
Все они на отдыхе, и знаменитые, и не знаменитые, предпочитали говорить о чем угодно, о грибах, рыбалке, всяких пустяках, но только не о своей профессии, от которой старались отдохнуть. Разве что один раз во время импровизированного футбольного матча Олег Табаков, игравший вместе с сыном Антоном, забив гол, получил аплодисменты от зрителей и начал раскланиваться, как в театре.
Но пришлось однажды и звездам поднапрячься. Завелся в Доме творчества не на шутку активный массовик-затейник, который умудрился заставить отдыхающих мастеров культуры выступать перед отдыхающей же публикой - и Сергея Юрского, который читал рассказы Бабеля, и актера МХАТа Михаила Зимина с режиссером Владимиром Богомоловым, разыгравших пару сценок из спектакля "Село Степанчиково".
Массовик выволок на публику даже нелюдимого Евгения Евстигнеева. Тот, правда, выступать со сцены отказался наотрез, согласился только на формат "встречи в библиотеке", эдакого вечера вопросов и ответов.
Ответы великого артиста на любые вопросы разнообразием не отличались: "Да", "Нет", "Не знаю", "Не помню" и всё тут. За рамки выходило разве что признание, что он вечно путает Будапешт с Бухарестом, в одном из коих бывал на гастролях. Видно было, что Евгений Александрович не хочет общаться с публикой, даже из числа отдыхающих в специализированном доме творчества. Правильнее было бы оставить его в покое.
Да Бог бы с ними, с мастерами культуры. Грибные леса, купания в Волге, катания на лодках, прогулки по набережной, чтобы встретить теплоход, кино в городке или в пансионате наверху (там я в первый раз посмотрел "Кавказскую пленницу") - что еще нужно на отдыхе?
Вдобавок, кухня этого Дома творчества славилась на весь СССР. Там был удивительный шеф-повар, такая чисто некрасовская русская женщина по имени Людмила, то ли Николаевна, то Константиновна, отчество забыл, в доме которой мы иногда снимали комнату, так как в самом Доме творчества не всегда имелись свободные номера или их держали для заслуженных-народных, к числу которых мои родные-близкие не принадлежали.
Но питались мы наравне со всеми знаменитостями, и не только на положенных по курсовке-путёвке завтраках-полдниках-обедах-ужинах. Поедали и собственноручно найденные грибы, приготовленные Людмилой на вверенной ей кухне.
Я, правда, в детстве-отрочестве долгое время грибы не ел, хотя очень любил их собирать и в них хорошо разбирался. Зато потом, когда раскумекал вкус грибов, собирать их перестал.
Там Русью пахнет
Городские купеческие домишки в Плёсе в советское время еще держались. Вот только помещение почты/телеграфа/телефона - позвонить в Москву можно было только оттуда - издавна отличалось интересным свойством. Оно располагалось на втором этаже, а на первом было отхожее место, наполнявшее учреждение связи незабываемым и на диво прочным ароматом.
Но всюду теплилась жизнь. И даже в книжном магазинчике пару раз в месяц обязательно выбрасывали полиграфический дефицит, который старались подкараулить особо активные отдыхающие из Дома творчества, а я был среди них, и несколько раз повезло с книгами.
Были у меня в Плёсе и другие приключения. Так, когда мне было лет 14-15, меня пыталась обольстить и соблазнить одна дама бальзаковского возраста, за 30 лет, которая казалась мне чуть ли не старухой. Я не понял, зачем она взяла меня на прогулку в лес, а особенно - зачем на полянке внезапно начала раздеваться.
Ее розовые трусики и прочее белье не произвело на меня нужного впечатления, я никак не отреагировал, да намеки ее были слишком уж неясные, и лишь спустя много лет я сообразил, чего та дама от меня, скорее всего, надеялась добиться. Хотя на всякий случай с самого начала ничего об этой прогулке не рассказывал взрослым.
Канули в Волгу
В последний раз я приехал в Плёс отдыхать в 1998 году. Аккурат перед самым дефолтом.
В городке к тому времени уже бушевал невидимый миру дефолт и царила видимая разруха. Не знаю, как в головах, но в клозетах и зданиях - точно. Всё разваливалось прямо на глазах. Книжного магазина и кинотеатра уже не было. Пристань опустела и наполовину сгнила. Даже Волга запомоилась и позеленела.
Остались только грибные леса. И по краям, словно вставные челюсти или протезы, повырастали весёленькие разноцветные домики коммерческих пансионатов. Наверху - фото одного из них. Эта новая "инфраструктура" смотрелась среди общего запустения, как сникерс в нищей калмыцкой деревне или как резиновый небоскреб среди бидонвилей.
По задней улице Плёса, параллельно набережной, шла девочка лет десяти с домашним цветком в горшке. "Купите цветок, пять рублей", - обратилась она к нам, мягко, по-волжски окая. Я дал ей десять.
Хотелось заплакать. Ведь на всех жителей этого крохотного городишки никакой благотворительности не хватит.
Да и пустел город. Вымирал. Сколько народу сгубили "фунфурики" - страшно подумать. Фунфурики - это бутылки типа старых кефирных, в которых в Плёсе продавалась дешевая суррогатная водка.
Я решил сделать репортаж из этого умирающего города. Заголовок напрашивался - "В царстве фунфурика". Натолкнула меня на статью беседа с Людмилой, той самой женщиной-шеф-поваром, уже пенсионеркой и вдовой. Оказалось, что ее муж утонул в великой русской реке. Я его много раз видел в прежние годы - обычный тихий русский пьяница, что при такой некрасовской мощной супруге было неудивительно. Трезвым его не помню.
Тогда я решил побольше пообщаться с местными жителями. Тут кстати мои друзья и коллеги по отдыху уехали в Москву, я на несколько дней остался один. Пошел бродить вдоль улиц нешумных и по окрестностям. В Заречье, на склоне крутого берега, неподалеку от дома-музея Левитана, повстречал чудную старушку. Как она объяснила: "Работаю тут сторожем своей козы". "Охраняемый объект" пасся рядом.
Мы разговорились, и бабушка рассказала целую сагу о городских утопленниках. Воспроизводить ее во второй раз не буду, да и забылось многое.
Это особенный, русский парадокс. Жители Плёса буквально выросли на воде. Учились плавать раньше, чем ходить. Однако тонули один за другим.
Один сюжет не могу забыть. Два собутыльника отправились рыбачить на стремнину. У них с собой было (не только удочки), но закончилось. Один из них встал в полный рост, сказал "Надо добавить, я сбегаю" и попробовал пройти по воде. Второй даже протрезвел...
В 2009 году я написал так: "Не знаю, как там теперь в этом царстве фунфурика. Идеальное место для отдыха - но кому это нужно? Кто будет вкладывать бабки, если доходы нельзя срубить в первые же полчаса? Не верю, что там еще что-то можно возродить".
Я оказался глубоко неправ. Плёс возродили, в чем немаловажную роль сыграл Медведик, полюбивший старинную усадьбу вблизи города и вроде как сделавший ее своей дачей - эдакая Вилла Медведичи. Там, наверху, по ссылке узнать много подробностей о жизни нового старого Плёса. Но мне туда больше не хочется возвращаться, этот город стал для меня чужим.
И описание красочное... в этот раз в стиле Довлатова Заповедник. Хотя извини, у тебя уже давно свой стиль. Особенный!
А д.быков, с моей точки зрения, графоман ещё тот.