Необязательные мемуары. Сергей №1. От расцвета до заката
10.07.2020 13:07
Продолжу повествование при помощи серии миниатюр, относящихся к тому времени, когда я был парламентским корреспондентом - в Верховном Совете РСФСР/РФ и на Съездах народных депутатов РСФСР/РФ. То учреждение действительно было похоже на парламент. Госдума - уже намного меньше, хотя поначалу сохраняла некие парламентские черты, но в какой-то момсент перестала быть местом для дискуссий. В последние годы депутаты пытаются дискуссии возобновить, но получается у них плохо - они превратились в послушный придаток исполнительной власти.
В Белом доме хасбулатовско-ельцинского периода бывало весело. И страшно.
Многие уже не помнят, а молодые даже и не знают, что в нашей политической реальности было такое понятие "народный депутат". Сначала - народные депутаты СССР, а потом - народные депутаты РСФСР/РФ. В сентябре-октябре 1993 года с ними покончили весьма радикальным способом. А до этого я три года варился в их котле, вращался в их кругах и тесно с ними общался.
Тут что любопытно? Все они рванули в политику под влиянием горбачевского "ветра перемен". Именно они сделали Ельцина президентом России. Затем немногие из них достигли степеней известных. И - сдулись, спеклись, сошли на нет, удалились в тень, даже не за кулисы, а совсем прочь с политических подмостков. Хотя пребывали в самом зрелом и "расцветном" возрасте для политиков.
Только двое - Сергей Степашин и Владимир Лукин - остались надолго хотя бы при должностях, впрочем, декоративных, не оказывающих никакого влияния на политику. И еще двое-трое сидели во второсортных посольствах.
Налицо потерянное поколение, которое могло бы сегодня править Россией, да не сумело.
Почему так вышло? Тут требуется глубокая аналитика. Но для начала я хочу вспомнить некоторых из них поименно. Быть может, так проще дать ответ на сакраментальный вопрос. Начну с двух Сергеев. Оба уже покойники...
От расцвета до заката
Сергей Носовец. К сожалению, ныне покойный, скоропостижно скончался 46 лет от роду в 2004 году.
Между прочим, типичный народный депутат. С весьма характерными перипетиями политического пути.
С Сережей я познакомился в 1990 году. Перестроечный тележурналист из Омска, он был членом Комитета по делам СМИ, куда я первым делом отправился, как только стал парламентским корреспондентом и попал в Белый дом.
Он делил кабинет с двумя молодыми журналистами-депутатами - Расулом Микаиловым из Дагестана и Игорем Збронжко из Кузбасса. Увы, их обоих я потерял из виду в 1993 году, но как потом выяснил, у обоих всё сложилось благополучно. И слава Богу.
Мы были коллегами и ровесниками. Все трое числились "радикальными демократами", что вполне соответствовало курсу моей газеты - общественно-политической версии еженедельника "Мегаполис-Экспресс" - в то время. Мы быстро и легко сошлись и постоянно общались. Но только по работе, без совместных выпивок и прочих фамильярностей. Я всегда считал, что надо держать дистанцию с ньюсмейкерами, даже близкими по духу и воззрениям.
Утром 19 августа 1991 года из окон их кабинета, выходивших на Краснопресненскую набережную, я наблюдал за первыми танками ГКЧП, надвигавшимися на "очаг демократии". Сейчас всё это вызывает улыбку, но тогда было не до смеха. Хотя и не до паники. Преобладало спокойное упрямство и уверенность в собственной правоте. Несмотря на все зловещие предзнаменования, мы верили, что "наша возьмет". Именно так я думал тогда. Не считаю нужным приукрашивать задним числом.
Сергей Носовец вел себя в те дни спокойно и достойно, как и большинство народных депутатов.
Так же вели себя оставшиеся в Белом доме народные депутаты и в сентябре-октябре 1993 года. К тому времени всякие демшизовые газетёнки взяли себе моду издеваться над "нардепами", но они были, как правило, мужественные люди.
Нынешние думцы не сумели бы так же достойно справиться с подобными испытаниями, в этом я убежден. Есть тут отзвуки крылатой лермонтовской фразы "Да, были люди в наше время". Что ж, и это верно.
В 1993-м Сергея Носовца уже не было в Белом доме. Он оказался по другую сторону баррикад. Вполне логичная метаморфоза.
Носовец, как подсолнух, всегда выбирал сторону сильного. Сперва таким "солнцем" был Руслан Хасбулатов, взявший в руки всю власть в здании парламента. На этой почве между мной и Сергеем случались конфликты и недопонимания.
После того, как схлынула революционная эйфория, началась рутинная работа парламентского корреспондента. А это, как и почти вся политическая журналистика в России, бесконечная повесть о превышении власти. И нет повести похабнее на свете, господа...
Именно этим - превышением власти - активно отличался Руслан Имранович, до того, как он поссорился с Борисом Николаевичем. Будучи не более, чем спикером, председательствующим в собрании, он принялся укреплять свою личную власть.
Мы в газете писали разоблачительные заметки на эту тему, я добывал компрометирующую спикера информацию. А Хасбулатова поддерживала передача "Парламентский вестник России", которую вел Носовец со товарищи. В связи с чем мы несколько разошлись. Но это были еще цветочки.
Вскоре активным превышением власти занялась президентская сторона, да таким, что все хасбулатовские штучки показались детской забавой.
Мы в отделе политики переключились на разоблачение козней Ельцина и его команды. А Сергей Носовец перешел на сторону Ельцина, которого справедливо посчитал более сильным. В Кремле он со временем нашел себе мощного покровителя - начальника Службы безопасности президента Александра Коржакова. А в Белом доме, по номинальному месту работы, фактически перестал появляться.
Мы не виделись несколько лет. Однако, когда в середине 90-х Сергей Носовец стал руководителем Информационного управления Администрации президента, я по старой памяти к нему заходил и брал интервью для "Общей газеты". Он не чинился, не изображал из себя большого начальника, жаловался на козни вышестоящих чиновников, правда - не для печати. Всё было по-дружески. На наших отношениях политические перипетии не сказались.
Без руля и без ветрил
Крупной фигурой Сережа так и не стал, хотя, как я узнал постфактум, был момент, когда его чуть не сделали главой телекомпании "Останкино". На полном серьёзе! Даже не знаю, с кем сравнить. Миша Леонтьев во главе Первого канала и то смотрелся бы солиднее. Ну да ладно...
Однажды некий подонок пытался мне слить какой-то "компромат" на Носовца, и был послан куда подальше. Я такими делами не занимаюсь. Все-таки мы с Сергеем были хоть и не закадычными друзьями, но точно - приятелями.
Когда погорел Коржаков, дела Сергея стали совсем плохи. И он пошел ко дну. Есть такой хороший русский глагол "опустился". Но я не хочу погружаться в бытовые подробности.
Последние наши встречи - очень грустная история.
Я на время отошел от политической журналистики, работал в "Мегаполис-Экспрессе" второй, бульварной, реинкарнации, когда Носовец меня разыскал. Пришел в редакцию, наш интеллигентный охранник его узнал - смотрел когда-то "Парламентский вестник России" и запомнил в лицо.
Мы попили кофе в буфете, Сережа рассказал, что работает помощником Илюмжинова - правда, так и не объяснил, в чем именно состоит эта работа, мог данный факт и выдумать для вящей солидности, одолжил 500 рублей и ушел.
Потом еще несколько раз одалживал мелкие суммы. Я прекрасно понимал, что он не сможет отдать. Когда он позвонил мне в очередной раз, я признался, что через день уезжаю в Италию, и свободных денег у меня не осталось. Так оно, в общем, и было, хотя пятихатку я мог бы найти, да мне это всё надоело, откровенно говоря.
За что себя до сих пор корю.
Сережа больше не звонил. О его преждевременной и скоропостижной кончине я узнал случайно, задним числом.
Было очень грустно. Помочь ему я все равно ничем бы не смог, но хоть проводил бы в последний путь.
Сергей Носовец был неплохим парнем. Ни в коем случае не подлецом, готовым на любые гадости ради собственного возвышения. Он был просто слабым, без стержня, без руля и без ветрил. Всегда старался прикрепиться к кому-то более сильному.
Да только сильный вдруг может стать слабым и начнет спасать собственную шкуру, стряхивая с нее тех, кто успел к ней "прикрепиться". В политике так заведено. Сережа не угадал. Не хватило расчетливого цинизма. Царствие ему Небесное.
В Белом доме хасбулатовско-ельцинского периода бывало весело. И страшно.
Многие уже не помнят, а молодые даже и не знают, что в нашей политической реальности было такое понятие "народный депутат". Сначала - народные депутаты СССР, а потом - народные депутаты РСФСР/РФ. В сентябре-октябре 1993 года с ними покончили весьма радикальным способом. А до этого я три года варился в их котле, вращался в их кругах и тесно с ними общался.
Тут что любопытно? Все они рванули в политику под влиянием горбачевского "ветра перемен". Именно они сделали Ельцина президентом России. Затем немногие из них достигли степеней известных. И - сдулись, спеклись, сошли на нет, удалились в тень, даже не за кулисы, а совсем прочь с политических подмостков. Хотя пребывали в самом зрелом и "расцветном" возрасте для политиков.
Только двое - Сергей Степашин и Владимир Лукин - остались надолго хотя бы при должностях, впрочем, декоративных, не оказывающих никакого влияния на политику. И еще двое-трое сидели во второсортных посольствах.
Налицо потерянное поколение, которое могло бы сегодня править Россией, да не сумело.
Почему так вышло? Тут требуется глубокая аналитика. Но для начала я хочу вспомнить некоторых из них поименно. Быть может, так проще дать ответ на сакраментальный вопрос. Начну с двух Сергеев. Оба уже покойники...
От расцвета до заката
Сергей Носовец. К сожалению, ныне покойный, скоропостижно скончался 46 лет от роду в 2004 году.
Между прочим, типичный народный депутат. С весьма характерными перипетиями политического пути.
С Сережей я познакомился в 1990 году. Перестроечный тележурналист из Омска, он был членом Комитета по делам СМИ, куда я первым делом отправился, как только стал парламентским корреспондентом и попал в Белый дом.
Он делил кабинет с двумя молодыми журналистами-депутатами - Расулом Микаиловым из Дагестана и Игорем Збронжко из Кузбасса. Увы, их обоих я потерял из виду в 1993 году, но как потом выяснил, у обоих всё сложилось благополучно. И слава Богу.
Мы были коллегами и ровесниками. Все трое числились "радикальными демократами", что вполне соответствовало курсу моей газеты - общественно-политической версии еженедельника "Мегаполис-Экспресс" - в то время. Мы быстро и легко сошлись и постоянно общались. Но только по работе, без совместных выпивок и прочих фамильярностей. Я всегда считал, что надо держать дистанцию с ньюсмейкерами, даже близкими по духу и воззрениям.
Утром 19 августа 1991 года из окон их кабинета, выходивших на Краснопресненскую набережную, я наблюдал за первыми танками ГКЧП, надвигавшимися на "очаг демократии". Сейчас всё это вызывает улыбку, но тогда было не до смеха. Хотя и не до паники. Преобладало спокойное упрямство и уверенность в собственной правоте. Несмотря на все зловещие предзнаменования, мы верили, что "наша возьмет". Именно так я думал тогда. Не считаю нужным приукрашивать задним числом.
Сергей Носовец вел себя в те дни спокойно и достойно, как и большинство народных депутатов.
Так же вели себя оставшиеся в Белом доме народные депутаты и в сентябре-октябре 1993 года. К тому времени всякие демшизовые газетёнки взяли себе моду издеваться над "нардепами", но они были, как правило, мужественные люди.
Нынешние думцы не сумели бы так же достойно справиться с подобными испытаниями, в этом я убежден. Есть тут отзвуки крылатой лермонтовской фразы "Да, были люди в наше время". Что ж, и это верно.
В 1993-м Сергея Носовца уже не было в Белом доме. Он оказался по другую сторону баррикад. Вполне логичная метаморфоза.
Носовец, как подсолнух, всегда выбирал сторону сильного. Сперва таким "солнцем" был Руслан Хасбулатов, взявший в руки всю власть в здании парламента. На этой почве между мной и Сергеем случались конфликты и недопонимания.
После того, как схлынула революционная эйфория, началась рутинная работа парламентского корреспондента. А это, как и почти вся политическая журналистика в России, бесконечная повесть о превышении власти. И нет повести похабнее на свете, господа...
Именно этим - превышением власти - активно отличался Руслан Имранович, до того, как он поссорился с Борисом Николаевичем. Будучи не более, чем спикером, председательствующим в собрании, он принялся укреплять свою личную власть.
Мы в газете писали разоблачительные заметки на эту тему, я добывал компрометирующую спикера информацию. А Хасбулатова поддерживала передача "Парламентский вестник России", которую вел Носовец со товарищи. В связи с чем мы несколько разошлись. Но это были еще цветочки.
Вскоре активным превышением власти занялась президентская сторона, да таким, что все хасбулатовские штучки показались детской забавой.
Мы в отделе политики переключились на разоблачение козней Ельцина и его команды. А Сергей Носовец перешел на сторону Ельцина, которого справедливо посчитал более сильным. В Кремле он со временем нашел себе мощного покровителя - начальника Службы безопасности президента Александра Коржакова. А в Белом доме, по номинальному месту работы, фактически перестал появляться.
Мы не виделись несколько лет. Однако, когда в середине 90-х Сергей Носовец стал руководителем Информационного управления Администрации президента, я по старой памяти к нему заходил и брал интервью для "Общей газеты". Он не чинился, не изображал из себя большого начальника, жаловался на козни вышестоящих чиновников, правда - не для печати. Всё было по-дружески. На наших отношениях политические перипетии не сказались.
Без руля и без ветрил
Крупной фигурой Сережа так и не стал, хотя, как я узнал постфактум, был момент, когда его чуть не сделали главой телекомпании "Останкино". На полном серьёзе! Даже не знаю, с кем сравнить. Миша Леонтьев во главе Первого канала и то смотрелся бы солиднее. Ну да ладно...
Однажды некий подонок пытался мне слить какой-то "компромат" на Носовца, и был послан куда подальше. Я такими делами не занимаюсь. Все-таки мы с Сергеем были хоть и не закадычными друзьями, но точно - приятелями.
Когда погорел Коржаков, дела Сергея стали совсем плохи. И он пошел ко дну. Есть такой хороший русский глагол "опустился". Но я не хочу погружаться в бытовые подробности.
Последние наши встречи - очень грустная история.
Я на время отошел от политической журналистики, работал в "Мегаполис-Экспрессе" второй, бульварной, реинкарнации, когда Носовец меня разыскал. Пришел в редакцию, наш интеллигентный охранник его узнал - смотрел когда-то "Парламентский вестник России" и запомнил в лицо.
Мы попили кофе в буфете, Сережа рассказал, что работает помощником Илюмжинова - правда, так и не объяснил, в чем именно состоит эта работа, мог данный факт и выдумать для вящей солидности, одолжил 500 рублей и ушел.
Потом еще несколько раз одалживал мелкие суммы. Я прекрасно понимал, что он не сможет отдать. Когда он позвонил мне в очередной раз, я признался, что через день уезжаю в Италию, и свободных денег у меня не осталось. Так оно, в общем, и было, хотя пятихатку я мог бы найти, да мне это всё надоело, откровенно говоря.
За что себя до сих пор корю.
Сережа больше не звонил. О его преждевременной и скоропостижной кончине я узнал случайно, задним числом.
Было очень грустно. Помочь ему я все равно ничем бы не смог, но хоть проводил бы в последний путь.
Сергей Носовец был неплохим парнем. Ни в коем случае не подлецом, готовым на любые гадости ради собственного возвышения. Он был просто слабым, без стержня, без руля и без ветрил. Всегда старался прикрепиться к кому-то более сильному.
Да только сильный вдруг может стать слабым и начнет спасать собственную шкуру, стряхивая с нее тех, кто успел к ней "прикрепиться". В политике так заведено. Сережа не угадал. Не хватило расчетливого цинизма. Царствие ему Небесное.