Необязательные мемуары. Сергей №2. Последний рыцарь прямого пути
14.07.2020 10:52
Теперь речь пойдет совсем о другом, можно сказать - противоположном по характеру народном депутате. Тоже, увы, покойном.
Сергей Юшенков, в отличие от своего тезки Носовца, пытался заниматься политикой - как он ее понимал. Карьерный успех его не волновал. Взгляды его всегда отличались прямолинейностью и дихотомичностью, то есть двуцветностью, без оттенков.
С другой стороны, Дон Кихот в знаменитом мюзикле "Человек из Ламанчи" поёт: "Вот мой девиз - прямые пути". Сергей мог присоединиться к этому девизу.
Он был прежде всего полковник-политработник, мобилизованный и призванный на борьбу "за демократию". Но в то же время человек исключительной честности и порядочности, что нетипично для его коллег.
Другое дело, что избранная им политическая стезя регулярно сводила Сергея с подонками и проходимцами - сначала с Михаилом Полтораниным, у которого Сергей был заместителем в Федеральном информационном центре (об этой агитпроп-структуре все уже забыли), потом с жуликом Владимиром Головлевым (павшим жертвой криминальной разборки), циником-конъюктурщиком Виктором Похмелкиным и, наконец, с Борисом Абрамовичем Березовским. Последняя капля стала, к сожалению, роковой.
Познакомились мы с Сергеем Юшенковым при весьма занятных обстоятельствах.
Шел романтический 1990 год. Пик борьбы "прогрессивных" народных депутатов с "номенклатурой" и "коммунистическим режимом". Примерно в таких категориях я тогда рассуждал. И участвовал в этой борьбе. Понятно, с какой стороны.
И вот мой редактор отдела политики Анатолий Костюков придумал интересный ход. На Кутузовском проспекте было спец-ателье для "номенклатуры". Костюков, ранее работавший в "Сельской жизни", издании ЦК КПСС, знал все кроки маршрута. И он предложил найти народного депутата РСФСР от этого округа и попытаться вместе с ним войти в это ателье: ведь по закону народных избранников обязаны всюду пускать.
Мы знали, что нужным нам депутатом является полковник Юшенков, сторонник Ельцина и Демократической России. И заранее ясно было, что нас не впустят. На то и делался разоблачительный расчет.
Сергей с радостью откликнулся, и мы с ним пошли штурмовать спец-ателье. Нас, естественно, не впустили. Мы устроили шумный хэппенинг, вволю оттянулись и поиздевались над бдительными вахтерами, нарушавшими Конституцию. Получился отличный репортаж о "засилье номенклатуры, препятствующей, стоящей на пути", ну и так далее.
Когда власть сменилась, Юшенкову в этом же ателье пошили костюм, о чем он мне со смехом рассказывал. Впрочем, после 1991 года там могли пошить костюм кому угодно, были бы деньги. Я сам хотел туда обратиться, но поленился, предпочел купить готовый костюм в магазине, но это уже несущественно.
А с Сергеем мы подружились.
Наши взгляды на политическую ситуацию всё больше расходились, но это никак не влияло на личные отношения. Мы яростно спорили, но никогда не ругались.
Я решительно осуждал Юшенкова, когда он стал замом у Полторанина в ельцинском агитпроповском заведении под названием Федеральный информационный центр. ФИЦ был одним из первых всходов на тучной ниве кремлевских контор по обработке мозгов населения, которые нынче разрослись, словно пушкинские ядовитые анчары.
Я говорил Сергею, что Полторанин - такой же "демократ", как я - папа римский, что они в ФИЦе переняли худшие образцы советской пропаганды. Он в ответ рассказывал об опасности "коммуно-фашистского", "красно-коричневого" реванша, якобы исходящей из недр хасбулатовского Верховного Совета, и в этом противостоянии не приходится выбирать соратников по борьбе, интеллигентская брезгливость, мол, только мешает. Я возражал, доказывал, что авторитарные замашки Ельцина ничем не лучше этой мифической угрозы.
Дискуссия продолжилась на так называемом "Конституционном совещании" в Кремле. Помнится, я там даже невольно проник в зал, куда журналистов не пускали - мы с Юшекнковым шли рядом и вели такой насыщенный диалог, что охранники, видимо, приняли и меня за участника мероприятия, так как на него созвали весьма разношерстную публику.
Я тщетно пытался внушить Сергею, что сочиненная Шахраем (еще одним соратником-"демократом") супер-президентская Конституция рано или поздно сыграет дурную шутку с ее симпатизантами и горячими сторонниками (так оно и вышло, как известно).
Но последний романтик, рыцарь без страха и упрёка Юшенков, в отличие от бессовестного циника Полторанина и прочих ельцинских своекорыстных прихлебателей, твердо вел свою прямую линию, верил в нее и не признавал никаких полутонов.
Гримасы свободы слова
Был и еще один занятный эпизод. В 1992 году знаменитому главному редактору Егору Яковлеву фактически подарили - с барского "демократического" плеча - несколько зданий, ранее принадлежавших ВГТРК "Останкино", которое Егор до того возглавлял, откуда был уволен и получил отступные в виде издательства РТВ-Пресс и нескольких роскошных столичных зданий впридачу.
Сделку оформил Чубайс, глава Госкомимущества, простым росчерком пера, по-большевистски, совершенно не считаясь с законодательством. Естественно, ограбленное "Останкино" попыталось оспорить незаконную сделку через суд. Но Егор Яковлев считался "светочем демократии", в прессе началась шумная и гневная кампания в его защиту, а судебный иск изобразили как "атаку на свободу слова".
Я спросил Сергея, что он думает по этому поводу - все-таки, он был зампредом ФИЦ и еще числился членом Комитета по СМИ Верховного Совета РФ. Юшенков честно ответил, что Яковлев получил здания незаконно и что "свобода слова" тут ни при чем.
Я всё так и опубликовал, и заявление Юшенкова вызвало небольшой скандал. Сергей меня потом упрекал: он, мол, просто высказал личное мнение в частном порядке, а в результате стал выглядеть "реакционером" и "гонителем". Я ему возражал: ты же разговаривал с журналистом, никаких обязательств "не ссылаться" с меня не брал, надо было думать, тщательнее выбирать формулировки! Предложил ему официально опровергнуть свои собственные слова, он замахал руками и рассмеялся.
Потом он пошел в Госдуму, где мы по-прежнему продолжили наши дружеские дискуссии и споры. Когда я в 1995 году стал делать свои первые политические портреты для Эха Москвы, он перепечатывал их в своей газете "Демократический выбор России", хотя я иной раз не щадил его соратников, того же Гайдара, например. Но Юшенков умел смотреть шире.
Пожалуй, можно сказать, что он стал политиком. Умел выигрывать любые депутатские выборы. Однако своей прямой линии не изменял. Когда увидел, что соратники по Демвыбору России, превратившемуся в СПС, пошли на "соглашательство с режимом Путина" - а этот режим Сергей отвергал с самого начала, то решительно с ними размежевался. Основал "Либеральную Россию", сблизился с Березовским, потом размежевался и с ним, когда БАБ, в свою очередь, пошел на "соглашательство с коммунистами и Прохановым".
Последнее размежевание завершилось трагически... Сергея убили по заказу "товарища по партии" Поданева, который терял деньги из-за ухода Юшенкова. Не исключено - хотя и не было доказано - что за убийством мог стоять Березовский, ныне тоже покойный, ушедший из жизни подозрительным образом.
Только не надо представлять Юшенкова эдаким мрачным несгибаемым борцом и "комиссаром в пыльном шлеме". Он был отличным юмористом, даже сатириком, не слабее какого-нибудь Шендеровича.
Перу Юшенкова принадлежит некогда широко известный в кругах парламентских корреспондентов Законопроект о наследственном депутатстве. Он придумал образ Егора Шугаева, от имени которого сочинял смешные рассказы. Увы, политическая деятельность, хотя и давала массу поводов для самых бурных проявлений чувства юмора, не позволяла должным образом развернуть литературный талант.
Жаль, безумно жаль. Сергей Юшенков был настоящим человеком. Таких среди народных депутатов было совсем немного. А среди нынешней думской серой массы и вовсе не осталось.
Я регулярно бываю на Ваганьковском кладбище, там похоронена и мама, и бабушка, и почти вся моя семья. Всякий раз обязательно подхожу к его могиле. Царствие Небесное, светлая память!!
Сергей Юшенков, в отличие от своего тезки Носовца, пытался заниматься политикой - как он ее понимал. Карьерный успех его не волновал. Взгляды его всегда отличались прямолинейностью и дихотомичностью, то есть двуцветностью, без оттенков.
С другой стороны, Дон Кихот в знаменитом мюзикле "Человек из Ламанчи" поёт: "Вот мой девиз - прямые пути". Сергей мог присоединиться к этому девизу.
Он был прежде всего полковник-политработник, мобилизованный и призванный на борьбу "за демократию". Но в то же время человек исключительной честности и порядочности, что нетипично для его коллег.
Другое дело, что избранная им политическая стезя регулярно сводила Сергея с подонками и проходимцами - сначала с Михаилом Полтораниным, у которого Сергей был заместителем в Федеральном информационном центре (об этой агитпроп-структуре все уже забыли), потом с жуликом Владимиром Головлевым (павшим жертвой криминальной разборки), циником-конъюктурщиком Виктором Похмелкиным и, наконец, с Борисом Абрамовичем Березовским. Последняя капля стала, к сожалению, роковой.
Познакомились мы с Сергеем Юшенковым при весьма занятных обстоятельствах.
Шел романтический 1990 год. Пик борьбы "прогрессивных" народных депутатов с "номенклатурой" и "коммунистическим режимом". Примерно в таких категориях я тогда рассуждал. И участвовал в этой борьбе. Понятно, с какой стороны.
И вот мой редактор отдела политики Анатолий Костюков придумал интересный ход. На Кутузовском проспекте было спец-ателье для "номенклатуры". Костюков, ранее работавший в "Сельской жизни", издании ЦК КПСС, знал все кроки маршрута. И он предложил найти народного депутата РСФСР от этого округа и попытаться вместе с ним войти в это ателье: ведь по закону народных избранников обязаны всюду пускать.
Мы знали, что нужным нам депутатом является полковник Юшенков, сторонник Ельцина и Демократической России. И заранее ясно было, что нас не впустят. На то и делался разоблачительный расчет.
Сергей с радостью откликнулся, и мы с ним пошли штурмовать спец-ателье. Нас, естественно, не впустили. Мы устроили шумный хэппенинг, вволю оттянулись и поиздевались над бдительными вахтерами, нарушавшими Конституцию. Получился отличный репортаж о "засилье номенклатуры, препятствующей, стоящей на пути", ну и так далее.
Когда власть сменилась, Юшенкову в этом же ателье пошили костюм, о чем он мне со смехом рассказывал. Впрочем, после 1991 года там могли пошить костюм кому угодно, были бы деньги. Я сам хотел туда обратиться, но поленился, предпочел купить готовый костюм в магазине, но это уже несущественно.
А с Сергеем мы подружились.
Наши взгляды на политическую ситуацию всё больше расходились, но это никак не влияло на личные отношения. Мы яростно спорили, но никогда не ругались.
Я решительно осуждал Юшенкова, когда он стал замом у Полторанина в ельцинском агитпроповском заведении под названием Федеральный информационный центр. ФИЦ был одним из первых всходов на тучной ниве кремлевских контор по обработке мозгов населения, которые нынче разрослись, словно пушкинские ядовитые анчары.
Я говорил Сергею, что Полторанин - такой же "демократ", как я - папа римский, что они в ФИЦе переняли худшие образцы советской пропаганды. Он в ответ рассказывал об опасности "коммуно-фашистского", "красно-коричневого" реванша, якобы исходящей из недр хасбулатовского Верховного Совета, и в этом противостоянии не приходится выбирать соратников по борьбе, интеллигентская брезгливость, мол, только мешает. Я возражал, доказывал, что авторитарные замашки Ельцина ничем не лучше этой мифической угрозы.
Дискуссия продолжилась на так называемом "Конституционном совещании" в Кремле. Помнится, я там даже невольно проник в зал, куда журналистов не пускали - мы с Юшекнковым шли рядом и вели такой насыщенный диалог, что охранники, видимо, приняли и меня за участника мероприятия, так как на него созвали весьма разношерстную публику.
Я тщетно пытался внушить Сергею, что сочиненная Шахраем (еще одним соратником-"демократом") супер-президентская Конституция рано или поздно сыграет дурную шутку с ее симпатизантами и горячими сторонниками (так оно и вышло, как известно).
Но последний романтик, рыцарь без страха и упрёка Юшенков, в отличие от бессовестного циника Полторанина и прочих ельцинских своекорыстных прихлебателей, твердо вел свою прямую линию, верил в нее и не признавал никаких полутонов.
Гримасы свободы слова
Был и еще один занятный эпизод. В 1992 году знаменитому главному редактору Егору Яковлеву фактически подарили - с барского "демократического" плеча - несколько зданий, ранее принадлежавших ВГТРК "Останкино", которое Егор до того возглавлял, откуда был уволен и получил отступные в виде издательства РТВ-Пресс и нескольких роскошных столичных зданий впридачу.
Сделку оформил Чубайс, глава Госкомимущества, простым росчерком пера, по-большевистски, совершенно не считаясь с законодательством. Естественно, ограбленное "Останкино" попыталось оспорить незаконную сделку через суд. Но Егор Яковлев считался "светочем демократии", в прессе началась шумная и гневная кампания в его защиту, а судебный иск изобразили как "атаку на свободу слова".
Я спросил Сергея, что он думает по этому поводу - все-таки, он был зампредом ФИЦ и еще числился членом Комитета по СМИ Верховного Совета РФ. Юшенков честно ответил, что Яковлев получил здания незаконно и что "свобода слова" тут ни при чем.
Я всё так и опубликовал, и заявление Юшенкова вызвало небольшой скандал. Сергей меня потом упрекал: он, мол, просто высказал личное мнение в частном порядке, а в результате стал выглядеть "реакционером" и "гонителем". Я ему возражал: ты же разговаривал с журналистом, никаких обязательств "не ссылаться" с меня не брал, надо было думать, тщательнее выбирать формулировки! Предложил ему официально опровергнуть свои собственные слова, он замахал руками и рассмеялся.
Потом он пошел в Госдуму, где мы по-прежнему продолжили наши дружеские дискуссии и споры. Когда я в 1995 году стал делать свои первые политические портреты для Эха Москвы, он перепечатывал их в своей газете "Демократический выбор России", хотя я иной раз не щадил его соратников, того же Гайдара, например. Но Юшенков умел смотреть шире.
Пожалуй, можно сказать, что он стал политиком. Умел выигрывать любые депутатские выборы. Однако своей прямой линии не изменял. Когда увидел, что соратники по Демвыбору России, превратившемуся в СПС, пошли на "соглашательство с режимом Путина" - а этот режим Сергей отвергал с самого начала, то решительно с ними размежевался. Основал "Либеральную Россию", сблизился с Березовским, потом размежевался и с ним, когда БАБ, в свою очередь, пошел на "соглашательство с коммунистами и Прохановым".
Последнее размежевание завершилось трагически... Сергея убили по заказу "товарища по партии" Поданева, который терял деньги из-за ухода Юшенкова. Не исключено - хотя и не было доказано - что за убийством мог стоять Березовский, ныне тоже покойный, ушедший из жизни подозрительным образом.
Только не надо представлять Юшенкова эдаким мрачным несгибаемым борцом и "комиссаром в пыльном шлеме". Он был отличным юмористом, даже сатириком, не слабее какого-нибудь Шендеровича.
Перу Юшенкова принадлежит некогда широко известный в кругах парламентских корреспондентов Законопроект о наследственном депутатстве. Он придумал образ Егора Шугаева, от имени которого сочинял смешные рассказы. Увы, политическая деятельность, хотя и давала массу поводов для самых бурных проявлений чувства юмора, не позволяла должным образом развернуть литературный талант.
Жаль, безумно жаль. Сергей Юшенков был настоящим человеком. Таких среди народных депутатов было совсем немного. А среди нынешней думской серой массы и вовсе не осталось.
Я регулярно бываю на Ваганьковском кладбище, там похоронена и мама, и бабушка, и почти вся моя семья. Всякий раз обязательно подхожу к его могиле. Царствие Небесное, светлая память!!
Редкий случай: убийство раскрыли. Киллеры раскололись, когда узнали, что убили депутата Госдумы, а от них скрыли этот факт, а депутат стоил намного дороже. Назвали заказчика, тот сидит, получил 20 лет в 2003.
Есть всякие другие версии, в том числе и что истинным заказчиком был Березовский, но тут уж я не знаю. Его и так во всех убийствах обвиняли