Необязательные мемуары. Человек раньшего времени
16.07.2020 12:16
Таких людей, как Михаил Михайлович Молоствов, больше не делают. Каким чудом его занесло в эту клоаку - политику, Бог знает. Но он самим своим существованием одушевлял и оправдывал всё депутатское сборище.
Столбовой дворянин, из Бархатной книги - однажды он предложил Никите Алексеевичу Толстому (царствие ему небесное!), тоже депутату, отцу Татьяны Толстой, между прочим, тоже моему постоянному собеседнику, организовать в Верховном Совете фракцию "Бояре за демократию". Понятно, что это была шутка, да и не были они боярами - только дворянами.
Молоствов - диссидент, немало отсидевший за свои убеждения. Философ, публицист, одаренный, но по русской традиционной безмятежности растративший свои таланты. Под конец жизни у него вышла, правда, тоненькая книжка крохотным тиражом. У меня её нет, к сожалению, но я в свое время читал его рассказы - в рукописях, он мне давал, мы даже публиковали фрагменты в газете "Мегаполис-Экспресс" первой, общественно-политической реинкарнации.
Да разве найдешь их теперь...
Мы познакомились самым банальным образом - в курилке. Была у Михал Михалыча такая дурная привычка - много курил. Он поразил меня своим несовременным обликом - все равно как занесло бы в народные депутаты князя Вяземского, например, или Петра Чаадаева. И еще поразил меня своей образной речью на хорошем русском языке.
Притом, что мог и скабрёзный анекдот рассказать - и это у него получалось так же изящно и не похабно.
Слово ему давали редко, и на съезде, и в Верховном Совете. А когда давали, Молоствов говорил очень сложно, хитросплетённо, оратором он не был, большинство депутатов его просто не понимали.
Политиком Михал Михалыч так и не стал. И слава Богу! Слишком порядочный и интеллигентный он был человек для этой подлой работы.
В силу своей биографии он был, безусловно, что называется, демократом. Редкий случай, когда я могу употребить это скомпрометированное словечко без кавычек.
Взгляды наши решительно не совпадали. Мы с ним очень много спорили, но - как и с Сергеем Юшенковым - никогда не ругались. Кроме того, Молоствов органически не мог быть доктринером или циником. Иллюзий насчет своих соратников, как и насчет Ельцина, у него никогда не было. Но он выбрал свою стезю, свою позицию - и не изменял им. И его уважали даже самые крайние оппоненты, например, депутат Николай Павлов (о нем речь впереди), тоже любивший подискутировать в курилке с Молоствовым.
Осенью 1993 года Молоствов естественно и органично вошел в число сторонников Ельцина. Собственно, он среди них и находился, ему не пришлось выбирать.
А вот многие другие народные депутаты вовремя переметнулись на сторону сильного. И именно они вошли в некую комиссию то ли по перевоспитанию, то ли по трудоустройству. Михал Михалычу предложили обратиться к этим "оборотням". Но он лишь брезгливо пожал плечами.
И правда: что-то доказывать и объяснять вертлявому хитрожопому Александру Починку (тоже покойному, но каков уж был!) или лукавому приспособленцу Михаилу Митюкову - было ниже достоинства дворянина и диссидента.
Но в Думу Михал Михалыч попал, его включили в список Выбора России. Для "имиджа", наверное. Хотя бы пара честных и порядочных людей требовалась даже "демократам".
Молоствова даже ввели в политсовет или как там у них назывался руководящий орган. Потом он мне со смехом рассказывал, как к нему подошел Геннадий Бурбулис и пытался сказать ему несколько человеческих слов. Однако не смог! Получилось нечто вроде "тоталитарный режим породил репрессивно-депрессивную психологию".
А вот у Михал Михалыча не породил. Ни репрессивную, ни депрессивную. Даже будучи депутатом, он сумел остаться Человеком. Наверное, это трудно. Да только не ему.
Когда Михал Михалыч перестал быть народным избранником, он сдал свою депутатскую квартиру - уникальный случай! Кроме него, это сделал еще только Сергей Юшенков, перебравшийся в куда более скромную жилплощадь в Тушино, возле которой его и убили. Заодно уж добавлю: когда Юшенков стал депутатом Госдумы, его уговорили все-таки оформить в собственность депутатскую квартиру, но он ее потом все равно разменял и уехал в отдаленный район.
Через несколько дней после убийства Юшенкова скончался и Молоствов. До того он умудрился попасть под машину в районе Останкино и получил тяжелые травмы (виновника не нашли, да и не искали, как обычно). В последние годы наше общение прекратилось, увы-увы. Он жил в Питере или в Удомле, в глуши Тверской области, я - в Москве. Безумно жаль. Не доспорили, не договорили.
Прощайте, Михаил Михайлович! Пусть земля будет Вам пухом.
Столбовой дворянин, из Бархатной книги - однажды он предложил Никите Алексеевичу Толстому (царствие ему небесное!), тоже депутату, отцу Татьяны Толстой, между прочим, тоже моему постоянному собеседнику, организовать в Верховном Совете фракцию "Бояре за демократию". Понятно, что это была шутка, да и не были они боярами - только дворянами.
Молоствов - диссидент, немало отсидевший за свои убеждения. Философ, публицист, одаренный, но по русской традиционной безмятежности растративший свои таланты. Под конец жизни у него вышла, правда, тоненькая книжка крохотным тиражом. У меня её нет, к сожалению, но я в свое время читал его рассказы - в рукописях, он мне давал, мы даже публиковали фрагменты в газете "Мегаполис-Экспресс" первой, общественно-политической реинкарнации.
Да разве найдешь их теперь...
Мы познакомились самым банальным образом - в курилке. Была у Михал Михалыча такая дурная привычка - много курил. Он поразил меня своим несовременным обликом - все равно как занесло бы в народные депутаты князя Вяземского, например, или Петра Чаадаева. И еще поразил меня своей образной речью на хорошем русском языке.
Притом, что мог и скабрёзный анекдот рассказать - и это у него получалось так же изящно и не похабно.
Слово ему давали редко, и на съезде, и в Верховном Совете. А когда давали, Молоствов говорил очень сложно, хитросплетённо, оратором он не был, большинство депутатов его просто не понимали.
Политиком Михал Михалыч так и не стал. И слава Богу! Слишком порядочный и интеллигентный он был человек для этой подлой работы.
В силу своей биографии он был, безусловно, что называется, демократом. Редкий случай, когда я могу употребить это скомпрометированное словечко без кавычек.
Взгляды наши решительно не совпадали. Мы с ним очень много спорили, но - как и с Сергеем Юшенковым - никогда не ругались. Кроме того, Молоствов органически не мог быть доктринером или циником. Иллюзий насчет своих соратников, как и насчет Ельцина, у него никогда не было. Но он выбрал свою стезю, свою позицию - и не изменял им. И его уважали даже самые крайние оппоненты, например, депутат Николай Павлов (о нем речь впереди), тоже любивший подискутировать в курилке с Молоствовым.
Осенью 1993 года Молоствов естественно и органично вошел в число сторонников Ельцина. Собственно, он среди них и находился, ему не пришлось выбирать.
А вот многие другие народные депутаты вовремя переметнулись на сторону сильного. И именно они вошли в некую комиссию то ли по перевоспитанию, то ли по трудоустройству. Михал Михалычу предложили обратиться к этим "оборотням". Но он лишь брезгливо пожал плечами.
И правда: что-то доказывать и объяснять вертлявому хитрожопому Александру Починку (тоже покойному, но каков уж был!) или лукавому приспособленцу Михаилу Митюкову - было ниже достоинства дворянина и диссидента.
Но в Думу Михал Михалыч попал, его включили в список Выбора России. Для "имиджа", наверное. Хотя бы пара честных и порядочных людей требовалась даже "демократам".
Молоствова даже ввели в политсовет или как там у них назывался руководящий орган. Потом он мне со смехом рассказывал, как к нему подошел Геннадий Бурбулис и пытался сказать ему несколько человеческих слов. Однако не смог! Получилось нечто вроде "тоталитарный режим породил репрессивно-депрессивную психологию".
А вот у Михал Михалыча не породил. Ни репрессивную, ни депрессивную. Даже будучи депутатом, он сумел остаться Человеком. Наверное, это трудно. Да только не ему.
Когда Михал Михалыч перестал быть народным избранником, он сдал свою депутатскую квартиру - уникальный случай! Кроме него, это сделал еще только Сергей Юшенков, перебравшийся в куда более скромную жилплощадь в Тушино, возле которой его и убили. Заодно уж добавлю: когда Юшенков стал депутатом Госдумы, его уговорили все-таки оформить в собственность депутатскую квартиру, но он ее потом все равно разменял и уехал в отдаленный район.
Через несколько дней после убийства Юшенкова скончался и Молоствов. До того он умудрился попасть под машину в районе Останкино и получил тяжелые травмы (виновника не нашли, да и не искали, как обычно). В последние годы наше общение прекратилось, увы-увы. Он жил в Питере или в Удомле, в глуши Тверской области, я - в Москве. Безумно жаль. Не доспорили, не договорили.
Прощайте, Михаил Михайлович! Пусть земля будет Вам пухом.