Необязательные мемуары. Казань, Вольск и Суздаль
22.08.2020 12:28
Как и практически все выпускники театроведческого факультета ГИТИСа, я успел в свое время немного поездить в командировки от ВТО - Всероссийского театрального общества, которое потом переименовали в Союз театральных деятелей. У нас любят переименовывать организации, государственные или общественные, полагая, видимо, что это каким-то образом изменит их сущность. Ну так поменять вывеску всегда легче, чем произвести настоящую реформу. Но это так, à propos и между прочим.
О двух таких командировках от ВТО можно вкратце кое-что рассказать.
Немножко нарушим указ
В Казань мы прибыли с Мишей Усачевым, закончившим ГИТИС на год позже меня. Про город ничего рассказывать не буду, хотя он, конечно, произвел на меня впечатление, город красивый и очень интересный.
Эта наша командировка имела место в перестроечные годы, в разгар антиалкогольной компании, что важно.
Спектакли мы смотрели в двух театрах, были они разного качества, подробности забылись (следовательно, они были скорее не слишком яркими), понравилась одна постановка - в театре имени Камала, где играли на татарском языке. Нечто фольклорное, цветастое и симпатичное.
По окончании спектакля главный режиссер Марсель Салимжанов (к сожалению, ныне покойный) пригласил нас с Мишей к себе в кабинет, где уже собрался цвет казанской татарской интеллигенции - председатель республиканского Союза писателей Туфан Миннуллин и другие деятели культуры.
Салимжанов торжественно произнес сакраментальную фразу: "Мы немножко нарушим указ", достал запотевшую бутылку водки, разлил по рюмкам. "Дальше я ничего не помню" - мог бы я написать, но это было бы не совсем правдой, а то и совсем неправдой. Я уже был закален пьянками на трех картошках, выдержал и эту. Другое дело, что вспоминать больше нечего. Хорошо посидели, потрепались, и всё.
Спектакль, поставленный Салимжановым, мы с Мишей рекомендовали пригласить на гастроли в Москву - собственно говоря, в этом и была цель всех этих командировок: отбор спектаклей для так называемого Театра Дружбы народов (теперь это Театр Наций). Впрочем, я сильно сомневаюсь в том, что рекомендации аспирантов, недавних студентов хоть на что-то влияли. В конце концов, уже сам факт отправки командированных на определенные спектакли означал, что спектакли эти фактически заранее отобраны, только требовалось этот отбор оформить задним числом.
Кругом цемент
Еще запомнилась командировка в Саратов и Вольск, куда мы ездили вдвоем с моей однокурсницей Катей Юдиной.
То есть, в Саратове всё было спокойно и стандартно, прекрасные спектакли получше многих столичных, но кроме этого ничего интересного.
А вот город Вольск - совсем другое дело. Не припомню более депрессивного населенного пункта. Кругом всё будто насквозь пропитан цементом - гостиница, ресторан, и всё так и называется "Цемент". И вдобавок к тому в городишке зачем-то имеется театр. Имени цемента, как я тогда сформулировал.
Спектакль был не плохой, а средний, никакой.
Вернее, два спектакля. Один детский - "Кошка, которая гуляла сама по себе", второй взрослый - международно-политическая пиеса "Этот странный русский", о которой даже вспоминать скучно.
Актеры старались, работали, как умели. После спектаклей нам пришлось разговаривать с ними и с режиссером, это была отдельная мука мученическая, уж очень не хотелось их обижать. Мы с однокурсницей с большим трудом нашли обтекаемые общие слова, поблагодарили и убежали в гостиницу, хотя местный заслуженный артист, звезда районного уровня, звал к себе домой, заманивая неслыханной для Вольска роскошью - ванной с горячей водой.
Но мы вежливо отказались. Решили, что дотерпим до Москвы, хотя уезжали только утром следующего дня. Город, полный цемента, действовал на нервы. У меня была с собой фляжка с коньяком, и она сильно помогла скоротать вечер. Вольск относится к таким специфическим городам, в которые больше никогда не хочется приезжать. Еще у меня такой же проклятый населенный пункт Мелитополь, но туда я теперь никогда не смогу попасть, даже если вдруг захочу.
Да, в отчете ругать спектакли Вольского театра мы не стали. Бить слабых в принципе нехорошо, лучше хоть чем-то помочь им, если это возможно, а выезд в столицу был безусловно нужен и полезен для провинциальных актеров, хотя бы в материальном смысле. Тем более, что местная молодежь была не совсем безнадежна, с одной молодой актрисой я успел содержательно побеседовать, потом мы переписывались и продолжили общение.
Гайдар и туман
Еще хочу немного рассказать про мои поездки в Суздаль. Там я бывал много раз. Но выделю два посещения, специфика которых опять-таки связана с алкоголем.
Одна из поездок имела место в далекие девяностые годы, в 1994 или 1995-м, и ездил я не просто в Суздаль, а от "Общей газеты" на съезд партии "Выбор России", руководителем которой был небезызвестный Егор Гайдар.
Я лично наблюдал торжественное прибытие этого сабжа, видел, как подобострастный водитель распахивал перед ним дверцу автомобиля, а за ним следом зачем-то шел охранник, такой же кругленький и толстенький, как охраняемое лицо, этот бодигард был положен по статусу бывшему хоть и недолго, но и.о. главы правительства.
Ну а дальше я пошел в ресторан, где мы с коллегами взяли бутылку "Абсолюта", оказавшегося не настоящим, а паршивым, польским, правда, не фальшивым, а изготовленным по лицензии. И началось...
На съезд я так и не пошел, выступления делегатов не помню, да ничего интересного в них не было, всю действительно любопытную информацию я набрал на следующий день, в автобусе, по дороге домой, от рядовых членов партии, со многими из которых у меня были хорошие отношения.
Правда, потом мне рассказывали коллеги, что в кулуары съезда я все-таки приходил и даже о чем-то разговаривал с некоторыми депутатами Госдумы. Но сам я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть эту информацию. Командировка прошла в тумане. Как, собственно, и будущее "Выбора России", который на глазах умирал и разлагался - сугубо политически, и шел к своему неизбежному постыдному концу.
О двух таких командировках от ВТО можно вкратце кое-что рассказать.
Немножко нарушим указ
В Казань мы прибыли с Мишей Усачевым, закончившим ГИТИС на год позже меня. Про город ничего рассказывать не буду, хотя он, конечно, произвел на меня впечатление, город красивый и очень интересный.
Эта наша командировка имела место в перестроечные годы, в разгар антиалкогольной компании, что важно.
Спектакли мы смотрели в двух театрах, были они разного качества, подробности забылись (следовательно, они были скорее не слишком яркими), понравилась одна постановка - в театре имени Камала, где играли на татарском языке. Нечто фольклорное, цветастое и симпатичное.
По окончании спектакля главный режиссер Марсель Салимжанов (к сожалению, ныне покойный) пригласил нас с Мишей к себе в кабинет, где уже собрался цвет казанской татарской интеллигенции - председатель республиканского Союза писателей Туфан Миннуллин и другие деятели культуры.
Салимжанов торжественно произнес сакраментальную фразу: "Мы немножко нарушим указ", достал запотевшую бутылку водки, разлил по рюмкам. "Дальше я ничего не помню" - мог бы я написать, но это было бы не совсем правдой, а то и совсем неправдой. Я уже был закален пьянками на трех картошках, выдержал и эту. Другое дело, что вспоминать больше нечего. Хорошо посидели, потрепались, и всё.
Спектакль, поставленный Салимжановым, мы с Мишей рекомендовали пригласить на гастроли в Москву - собственно говоря, в этом и была цель всех этих командировок: отбор спектаклей для так называемого Театра Дружбы народов (теперь это Театр Наций). Впрочем, я сильно сомневаюсь в том, что рекомендации аспирантов, недавних студентов хоть на что-то влияли. В конце концов, уже сам факт отправки командированных на определенные спектакли означал, что спектакли эти фактически заранее отобраны, только требовалось этот отбор оформить задним числом.
Кругом цемент
Еще запомнилась командировка в Саратов и Вольск, куда мы ездили вдвоем с моей однокурсницей Катей Юдиной.
То есть, в Саратове всё было спокойно и стандартно, прекрасные спектакли получше многих столичных, но кроме этого ничего интересного.
А вот город Вольск - совсем другое дело. Не припомню более депрессивного населенного пункта. Кругом всё будто насквозь пропитан цементом - гостиница, ресторан, и всё так и называется "Цемент". И вдобавок к тому в городишке зачем-то имеется театр. Имени цемента, как я тогда сформулировал.
Спектакль был не плохой, а средний, никакой.
Вернее, два спектакля. Один детский - "Кошка, которая гуляла сама по себе", второй взрослый - международно-политическая пиеса "Этот странный русский", о которой даже вспоминать скучно.
Актеры старались, работали, как умели. После спектаклей нам пришлось разговаривать с ними и с режиссером, это была отдельная мука мученическая, уж очень не хотелось их обижать. Мы с однокурсницей с большим трудом нашли обтекаемые общие слова, поблагодарили и убежали в гостиницу, хотя местный заслуженный артист, звезда районного уровня, звал к себе домой, заманивая неслыханной для Вольска роскошью - ванной с горячей водой.
Но мы вежливо отказались. Решили, что дотерпим до Москвы, хотя уезжали только утром следующего дня. Город, полный цемента, действовал на нервы. У меня была с собой фляжка с коньяком, и она сильно помогла скоротать вечер. Вольск относится к таким специфическим городам, в которые больше никогда не хочется приезжать. Еще у меня такой же проклятый населенный пункт Мелитополь, но туда я теперь никогда не смогу попасть, даже если вдруг захочу.
Да, в отчете ругать спектакли Вольского театра мы не стали. Бить слабых в принципе нехорошо, лучше хоть чем-то помочь им, если это возможно, а выезд в столицу был безусловно нужен и полезен для провинциальных актеров, хотя бы в материальном смысле. Тем более, что местная молодежь была не совсем безнадежна, с одной молодой актрисой я успел содержательно побеседовать, потом мы переписывались и продолжили общение.
Гайдар и туман
Еще хочу немного рассказать про мои поездки в Суздаль. Там я бывал много раз. Но выделю два посещения, специфика которых опять-таки связана с алкоголем.
Одна из поездок имела место в далекие девяностые годы, в 1994 или 1995-м, и ездил я не просто в Суздаль, а от "Общей газеты" на съезд партии "Выбор России", руководителем которой был небезызвестный Егор Гайдар.
Я лично наблюдал торжественное прибытие этого сабжа, видел, как подобострастный водитель распахивал перед ним дверцу автомобиля, а за ним следом зачем-то шел охранник, такой же кругленький и толстенький, как охраняемое лицо, этот бодигард был положен по статусу бывшему хоть и недолго, но и.о. главы правительства.
Ну а дальше я пошел в ресторан, где мы с коллегами взяли бутылку "Абсолюта", оказавшегося не настоящим, а паршивым, польским, правда, не фальшивым, а изготовленным по лицензии. И началось...
На съезд я так и не пошел, выступления делегатов не помню, да ничего интересного в них не было, всю действительно любопытную информацию я набрал на следующий день, в автобусе, по дороге домой, от рядовых членов партии, со многими из которых у меня были хорошие отношения.
Правда, потом мне рассказывали коллеги, что в кулуары съезда я все-таки приходил и даже о чем-то разговаривал с некоторыми депутатами Госдумы. Но сам я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть эту информацию. Командировка прошла в тумане. Как, собственно, и будущее "Выбора России", который на глазах умирал и разлагался - сугубо политически, и шел к своему неизбежному постыдному концу.
Еще одна моя поездка в Суздаль была не деловой, а сугубо туристической и развлекательной. Ездили мы компанией, и остановились в том же самом комплексе, где за 5-6 лет до этого проводил съезд "Выбор России".
Опять-таки про Суздаль рассказывать не буду, город этот я очень люблю, но не хочу рассыпаться в банальных комплиментах. Помню только, что меня поразил один факт: гениальные фрески русского художника Гурия Никитина относились к концу XVII века, когда по всей Европе живопись уже прошла все стадии расцвета и клонилась к временной деградации, а на Руси ее вообще в ту пору еще не знали, вместо живописи существовала только иконопись, ничем принципиально не изменившаяся с XIII-XIV веков.
Но от высоких дум перейдем к низменной прозе. На сей раз не обошлось без забавного эпизода алкогольного характера.
Поздно вечером, уже почти ночью, вышли мы с другом Игорем Буккером на улицу покурить на свежем воздухе, спутницы наши уже спали в номерах, а нам пока спать не хотелось.
На скамейку рядом с нами сел бомжеватый мужичонка, достал из кармана шкалик-фунфурик, отпил из него и вежливо предложил нам. Я немедленно согласился, сделал глоток. Игорь попробовал, но у него напиток не пошел. Зато у меня вполне даже пошел.
Я спросил неожиданного собутыльника, что мы такое пьем, оказалось - местный самогон, мы разговорились, бомжеватый мужчина представился Валентином, сказал, что он работает тут дворником, ну а я, так как уже безнадежно "ушел в народ", выдал Валентину 50 рублей: мол, принеси утром бутыль такого же самогона. Не могу точно сказать, понравился ли мне местный напиток, но почему-то мне захотелось его приобрести.
Валентин твердо обещал, забрал полтинник, и обманул. Утром так и не появился, да и у меня напрочь пропало желание приобретать самогон, я по утрам к алкоголю вообще отношусь резко отрицательно.
Тем временем мы договорились с одним охранников отеля, и он за умеренную плату повез нас к вокзалу во Владимир, а по дороге подвез нас к церкви Покрова на Нерли, которую я впервые увидел так близко, но я сейчас не найду слов, чтобы передать то впечатление.
По дороге мы разговорились с водителем, и я со смехом рассказал о своей ночной беседе с неким Валентином. Тут в ответ засмеялся мой собеседник. Оказалось, что пресловутый Валентин - никакой не дворник, и уж совсем не бомж, а местный скорняк, который регулярно уходит в тайгу за ценным мехом и возвращается отнюдь не с пустыми руками. Человек он, мягко говоря, не бедный, но сильно пьющий. Может запросто пропить не то что 50, но и 50 тысяч рублей.
Так и пришлось вернуться в Москву без суздальского самогона. Пытались мы вместо этого привезти местную медовуху, но она нескольких часов дороги не выдержала и скисла.
Опять-таки про Суздаль рассказывать не буду, город этот я очень люблю, но не хочу рассыпаться в банальных комплиментах. Помню только, что меня поразил один факт: гениальные фрески русского художника Гурия Никитина относились к концу XVII века, когда по всей Европе живопись уже прошла все стадии расцвета и клонилась к временной деградации, а на Руси ее вообще в ту пору еще не знали, вместо живописи существовала только иконопись, ничем принципиально не изменившаяся с XIII-XIV веков.
Но от высоких дум перейдем к низменной прозе. На сей раз не обошлось без забавного эпизода алкогольного характера.
Поздно вечером, уже почти ночью, вышли мы с другом Игорем Буккером на улицу покурить на свежем воздухе, спутницы наши уже спали в номерах, а нам пока спать не хотелось.
На скамейку рядом с нами сел бомжеватый мужичонка, достал из кармана шкалик-фунфурик, отпил из него и вежливо предложил нам. Я немедленно согласился, сделал глоток. Игорь попробовал, но у него напиток не пошел. Зато у меня вполне даже пошел.
Я спросил неожиданного собутыльника, что мы такое пьем, оказалось - местный самогон, мы разговорились, бомжеватый мужчина представился Валентином, сказал, что он работает тут дворником, ну а я, так как уже безнадежно "ушел в народ", выдал Валентину 50 рублей: мол, принеси утром бутыль такого же самогона. Не могу точно сказать, понравился ли мне местный напиток, но почему-то мне захотелось его приобрести.
Валентин твердо обещал, забрал полтинник, и обманул. Утром так и не появился, да и у меня напрочь пропало желание приобретать самогон, я по утрам к алкоголю вообще отношусь резко отрицательно.
Тем временем мы договорились с одним охранников отеля, и он за умеренную плату повез нас к вокзалу во Владимир, а по дороге подвез нас к церкви Покрова на Нерли, которую я впервые увидел так близко, но я сейчас не найду слов, чтобы передать то впечатление.
По дороге мы разговорились с водителем, и я со смехом рассказал о своей ночной беседе с неким Валентином. Тут в ответ засмеялся мой собеседник. Оказалось, что пресловутый Валентин - никакой не дворник, и уж совсем не бомж, а местный скорняк, который регулярно уходит в тайгу за ценным мехом и возвращается отнюдь не с пустыми руками. Человек он, мягко говоря, не бедный, но сильно пьющий. Может запросто пропить не то что 50, но и 50 тысяч рублей.
Так и пришлось вернуться в Москву без суздальского самогона. Пытались мы вместо этого привезти местную медовуху, но она нескольких часов дороги не выдержала и скисла.