Я и радио. Вторая часть. Яйцо динозавра
23.02.2021 11:08
В какой-то момент, несколько лет назад, я понял, что не могу больше слушать Эхо Москвы. После присоединения Крыма это началось. А спустя некоторое время я почувствовал, что не могу и читать в Интернете расшифровки. Сил нет. Всё одно и то же. Эфир и respective сайт заполонили сплошные "шендеровичи".
Алексей Венедиктов - гибкий, твердокаменный, последовательный и неумолимый циник. Человек-парадокс. Архетип и концентрат журналистской профессии. У него есть свои взгляды и убеждения, и он их периодически демонстративно не скрывает.
Но важнее всего для него - сохранить радио Эхо Москвы, отбиваясь и от "правых", и от "левых", и от власти, и от оппозиции. Безусловно, этот путь ведет к превращению радиостанции в некую окаменелость, "яйцо динозавра". Вдобавок в последние годы, после присоединения Крыма, равновесие все равно было утрачено, и Эхо Москвы почти полностью превратилось в рупор борцов с режЫмом. Может быть, многоопытный Венедиктов найдет способ выправить этот вывих. Но пока ему это не удается.
Casus Юрий Батурин
Теперь перейду к мемуарной части.
До Эха Москвы у меня было тесное сотрудничество с радио "Свобода". Там не было своего "особого мнения", зато была передача, не помню названия, в которой три журналиста, двое российских и один иностранный задавали вопросы гостю из мира политики. Вел эту передачу Миша Соколов (он в последнее время превратился в абсолютно безмозглую и тупую демшизу, к сожалению), потом покойный - увы! - Володя Бабурин, а я бывал одним из российских журналистов.
Многих политиков мы так пытали - Ивана Петровича Рыбкина, Дмитрия Рогозина (когда он был еще почти никем, всего лишь председателем Конгресса русских общин), да и разных других. Никому не давали спуску.
Ярче всего запомнились диалоги с Юрием Батуриным, в ту пору помощником Ельцина по вопросам национальной безопасности, человеком умнейшим, выдающимся интеллектуалом, непонятно зачем решившим временно сделаться мелким чиновником, а потом ушедшим в космонавты.
Передача случилась в первые дни Первой Чеченской войны, которую Ельцин и компания начали в тот момент, когда г-н Батурин находился в отпуске, о чем он сам же и сказал, сняв с себя всякую ответственность. Мол, без него решали, и он тут никаким боком.
В связи с чем я пристал к нему с ножом у горла (метафорически): как так могло случиться, что помощник по национальной безопасности, в чей круг обязанностей не может не входить анализ возможных вооруженных конфликтов, не имеет никакого отношения к принятию решения о начале военных действий?!
Юрий Михайлович хитрил, крутил, вертел, грустно улыбался, на прямые вопросы не отвечал, после передачи выпил с нами, журналистами, коньячку (такая традиция была на "Свободе"), off the record тоже ничего по существу не сказал, зато охотно вел светскую беседу на посторонние темы, которую продолжил в машине, уже со мной, так как любезно вызвался подбросить меня до дома.
Я не отказался, потому что надеялся хоть что-нибудь интересное для газеты (я работал тогда в "Общей газете") вытянуть из собеседника, жил-то я совсем недалеко от офиса "Свободы", мог легко прогуляться пешком. Но все мои усилия пошли прахом.
Впрочем, нельзя сказать, что та встреча с Юрием Батуриным была безрезультатной. Именно он стал одним из самых первых героев моих "Политических портретов".
Вам посылая мой портрет
С портретов и начались мои взаимоотношения с Эхом Москвы. Я помню, как всё начиналось, хотя и не помню точно, в каком году.
Не буду претендовать на роль творца, демиурга, создателя самого жанра "политического портрета", он существовал всегда, чуть ли не со времен Плутарха, но я к середине 90-х годов достиг в этом жанре определенных высот, чем и был широко известен в узких кругах. Портреты эти я писал для газет и журналов.
Первым, кто сообразил, что они могут звучать в эфире, был Миша Соколов с радио "Свобода", он и заказал мне портретик, потом другой, и я уже записал их по телефону.
Но тут подошел Венедиктов.
Он всегда славился "инстинктом хищника" - видеть добычу, выхватывать ее у других и уносить к себе в эфир. Так он и сделал со мной и с моими политическими портретами. Сопротивляться было бесполезно, да вдобавок на "Свободе" радионачальнику Анатолию Стреляному не понравился мой текст про Ивана Рыбкина, причем не по идеологическим, а по личным причинам. А Алексей сказал: пиши, что хочешь, как хочешь, ни одного слова не тронем! И выполнил свое обещание.
Так что пришлось извиниться перед Мишей, и пошло-поехало.
Обижать в рамках закона
Сначала я писал портреты для передачи "Эхолот", потом просто так, вне передач, или для разных других передач, потом появились 48 минут. И всё это продолжалось до октября-2018, как я уже заметил. За минувшие 20 с лишним лет случались перерывы, но небольшие.
Помню, как в 1996 году я писал политические портреты всех кандидатов в президенты России, в том числе двух главных - Ельцина и Зюганова, причем умудрился в равной степени обидеть обоих. Венедиктову звонили возмущенные помощники и Зюганова, и Ельцина, и одинаково обвиняли меня в "политическом заказе" с противоположной стороны. Я горжусь этим эпизодом своей биографии и считаю такой подход сутью журналистской профессии: ни к кому не примыкать, быть над схваткой и никого не щадить.
Естественно, не щадил я и других политиков (я в принципе терпеть не могу представителей этой профессии), Венедиктову звонили обиженные много раз, он мне не обо всех таких звонках рассказывал, да я никогда не спрашивал, и это вовсе не имело значения, а я всегда знал и знаю меру, чтобы обижать политических животных строго в рамках закона.
Еще занятный штрих. В 2011 году я участвовал в совместном проекте Эха и РИА Новости, в передаче про 90-е годы, где тоже звучали мои портреты. Меня беспокоило, как отнесется к этому Светлана Миронюк, главный редактор РИА Новости, где я тогда работал. Алексей уверял меня, что она не возражает.
Так до конца я и не понял, как она на самом деле относилась к этому моему совместительству. Тем более, что в июне 2011 года г-жа Миронюк по известному поводу прекратила наши взаимоотношения и мою работу в РИА Новости. Я тогда подумал, что мне придется уйти и из проекта Эха, но ошибся, довел серию до конца года, за что я тоже благодарен Венедиктову.
На Эхе Москвы. С Эвелиной Геворкян
Алексей Венедиктов - гибкий, твердокаменный, последовательный и неумолимый циник. Человек-парадокс. Архетип и концентрат журналистской профессии. У него есть свои взгляды и убеждения, и он их периодически демонстративно не скрывает.
Но важнее всего для него - сохранить радио Эхо Москвы, отбиваясь и от "правых", и от "левых", и от власти, и от оппозиции. Безусловно, этот путь ведет к превращению радиостанции в некую окаменелость, "яйцо динозавра". Вдобавок в последние годы, после присоединения Крыма, равновесие все равно было утрачено, и Эхо Москвы почти полностью превратилось в рупор борцов с режЫмом. Может быть, многоопытный Венедиктов найдет способ выправить этот вывих. Но пока ему это не удается.
Casus Юрий Батурин
Теперь перейду к мемуарной части.
До Эха Москвы у меня было тесное сотрудничество с радио "Свобода". Там не было своего "особого мнения", зато была передача, не помню названия, в которой три журналиста, двое российских и один иностранный задавали вопросы гостю из мира политики. Вел эту передачу Миша Соколов (он в последнее время превратился в абсолютно безмозглую и тупую демшизу, к сожалению), потом покойный - увы! - Володя Бабурин, а я бывал одним из российских журналистов.
Многих политиков мы так пытали - Ивана Петровича Рыбкина, Дмитрия Рогозина (когда он был еще почти никем, всего лишь председателем Конгресса русских общин), да и разных других. Никому не давали спуску.
Ярче всего запомнились диалоги с Юрием Батуриным, в ту пору помощником Ельцина по вопросам национальной безопасности, человеком умнейшим, выдающимся интеллектуалом, непонятно зачем решившим временно сделаться мелким чиновником, а потом ушедшим в космонавты.
Передача случилась в первые дни Первой Чеченской войны, которую Ельцин и компания начали в тот момент, когда г-н Батурин находился в отпуске, о чем он сам же и сказал, сняв с себя всякую ответственность. Мол, без него решали, и он тут никаким боком.
В связи с чем я пристал к нему с ножом у горла (метафорически): как так могло случиться, что помощник по национальной безопасности, в чей круг обязанностей не может не входить анализ возможных вооруженных конфликтов, не имеет никакого отношения к принятию решения о начале военных действий?!
Юрий Михайлович хитрил, крутил, вертел, грустно улыбался, на прямые вопросы не отвечал, после передачи выпил с нами, журналистами, коньячку (такая традиция была на "Свободе"), off the record тоже ничего по существу не сказал, зато охотно вел светскую беседу на посторонние темы, которую продолжил в машине, уже со мной, так как любезно вызвался подбросить меня до дома.
Я не отказался, потому что надеялся хоть что-нибудь интересное для газеты (я работал тогда в "Общей газете") вытянуть из собеседника, жил-то я совсем недалеко от офиса "Свободы", мог легко прогуляться пешком. Но все мои усилия пошли прахом.
Впрочем, нельзя сказать, что та встреча с Юрием Батуриным была безрезультатной. Именно он стал одним из самых первых героев моих "Политических портретов".
Вам посылая мой портрет
С портретов и начались мои взаимоотношения с Эхом Москвы. Я помню, как всё начиналось, хотя и не помню точно, в каком году.
Не буду претендовать на роль творца, демиурга, создателя самого жанра "политического портрета", он существовал всегда, чуть ли не со времен Плутарха, но я к середине 90-х годов достиг в этом жанре определенных высот, чем и был широко известен в узких кругах. Портреты эти я писал для газет и журналов.
Первым, кто сообразил, что они могут звучать в эфире, был Миша Соколов с радио "Свобода", он и заказал мне портретик, потом другой, и я уже записал их по телефону.
Но тут подошел Венедиктов.
Он всегда славился "инстинктом хищника" - видеть добычу, выхватывать ее у других и уносить к себе в эфир. Так он и сделал со мной и с моими политическими портретами. Сопротивляться было бесполезно, да вдобавок на "Свободе" радионачальнику Анатолию Стреляному не понравился мой текст про Ивана Рыбкина, причем не по идеологическим, а по личным причинам. А Алексей сказал: пиши, что хочешь, как хочешь, ни одного слова не тронем! И выполнил свое обещание.
Так что пришлось извиниться перед Мишей, и пошло-поехало.
Обижать в рамках закона
Сначала я писал портреты для передачи "Эхолот", потом просто так, вне передач, или для разных других передач, потом появились 48 минут. И всё это продолжалось до октября-2018, как я уже заметил. За минувшие 20 с лишним лет случались перерывы, но небольшие.
Помню, как в 1996 году я писал политические портреты всех кандидатов в президенты России, в том числе двух главных - Ельцина и Зюганова, причем умудрился в равной степени обидеть обоих. Венедиктову звонили возмущенные помощники и Зюганова, и Ельцина, и одинаково обвиняли меня в "политическом заказе" с противоположной стороны. Я горжусь этим эпизодом своей биографии и считаю такой подход сутью журналистской профессии: ни к кому не примыкать, быть над схваткой и никого не щадить.
Естественно, не щадил я и других политиков (я в принципе терпеть не могу представителей этой профессии), Венедиктову звонили обиженные много раз, он мне не обо всех таких звонках рассказывал, да я никогда не спрашивал, и это вовсе не имело значения, а я всегда знал и знаю меру, чтобы обижать политических животных строго в рамках закона.
Еще занятный штрих. В 2011 году я участвовал в совместном проекте Эха и РИА Новости, в передаче про 90-е годы, где тоже звучали мои портреты. Меня беспокоило, как отнесется к этому Светлана Миронюк, главный редактор РИА Новости, где я тогда работал. Алексей уверял меня, что она не возражает.
Так до конца я и не понял, как она на самом деле относилась к этому моему совместительству. Тем более, что в июне 2011 года г-жа Миронюк по известному поводу прекратила наши взаимоотношения и мою работу в РИА Новости. Я тогда подумал, что мне придется уйти и из проекта Эха, но ошибся, довел серию до конца года, за что я тоже благодарен Венедиктову.
На Эхе Москвы. С Эвелиной Геворкян