Необязательные мемуары. Папа
06.07.2022 13:56
После рассказа о матери логично перейти к отцу. Но так как я его практически не помню, в этой части всё основано не на личных воспоминаниях, а на рассказах третьих лиц, в первую очередь мамы и сводного брата Жени Гика, ныне, к сожалению, тоже уже покойного.
Kонечно, это нарушает жанровую чистоту мемуаристики, но тут уж делать нечего, не будем формалистами.
Еврейские корни
Kак я уже писал, мой отец с нами не жил, у него была своя семья, и довольно об этом.
Человеком он был интересным. Звали его Яков Моисеевич Гик.
Отец был формально евреем, но при этом стопроцентно советским человеком, ни идиша, ни - там паче - иврита - не знал, никаких еврейских обычаев не соблюдал, раввинов и синагоги терпеть не мог, впрочем, равно как не выносил и православных попов, и вообще любой "опиум народа". Меня крестили в тайне от него, ему бы это не понравилось, причем точно так же не понравилось бы обрезание. Он был сугубым атеистом.
Родился папа в 1905 году в Грузии. Меня всегда удивляла его фамилия, так как слово Гик ни на каком языке ничего не значит (разве что какой-то вид паруса по-голландски, но уж от моря он и его семья были бесконечно далеки).
Но потом я узнал от брата - мой half-brother Евгений Гик, знаменитый шахматный обозреватель, увы скончавшийся три года назад - что фамилия эта не настоящая, а изначально дед Моисей носил понятную и естественную еврейскую фамилию Землинский, но не хотел идти в солдаты, и потому добился, чтобы его усыновил некий Гик (то есть человек с такой странной фамилией все-таки имел место), у которого дедушка числился единственным сыном, а потому в армию его не забрали.
Кроме этого, мы про деда Моисея практически ничего не знаем, так как он вроде бы бросил жену с кучей маленьких детей вскоре после рождения Якова. Нетипичное поведение для еврейских отцов, но так уж случилось.
Найти какие-либо документы весьма затруднительно, так как жила семья моего отца в Тбилиси или рядом. Вон куда занесло дедушку! Грузия, конечно, относилась к черте оседлости, но не была типичным местом жительства для евреев с Западной Украины, откуда родом был дед Землинский.
Советский человек
Понятно, что отец всей душой принял советскую власть, которая дала ему возможность стать человеком. При царизьме он бы многого не добился. Поэтому моё отношение к Октябрьской революции 1917 года - неоднозначное. Без неё меня бы просто не было.
Знаю еще, что в 20-е годы ХХ века папа был членом некоего кружка или общества молодых поэтов в Тбилиси. Потом писал стихи всю жизнь, я некоторые из них читал, но воздержусь от оценки. Тем более, что сам грешу тем же.
Отец был членом РСДРП(б), потом КПСС, с юных лет. Но выбрал - по сталинским временам - неудачную компанию. По профессии он был журналистом, в конце 20-х - начале 30-х работал в Ленинграде, в партийной печати (другой не существовало) и был близок к Зиновьеву/Каменеву. Причем одного из них он всегда очень хвалил, а другого поругивал, согласно маминым рассказам, только мама вечно путала этих партийных вождей.
Я предполагаю, что папа лучше относился к Каменеву, уж очень мерзким типом был Зиновьев, насколько можно судить по воспоминаниям и иным источникам. А Каменев в них предстаёт эдаким вальяжным почти интеллигентом.
Как бы то ни было, в опалу попали оба, над отцом завис Дамоклов меч репрессий, но ему повезло - в первый раз. Некий старший товарищ вовремя посоветовал ему срочно уезжать из Ленинграда, и папа успел убежать.
Далеко убежал, аж в Амурскую область, где стал редактором газеты «Амурский железнодорожник» в городе Свободный. Потом, вроде бы, инспектором группы контроля. Кстати, после этого никогда в жизни больше не приезжал в Ленинград. Столь велик был страх...
Но и до Амура "дотянулся проклятый Сталин". В 1937 году в Амурском обкоме начались повальные чистки, обнаружились сплошные враги народа, и отца тоже арестовали за компанию. Его как представителя местной номенклатуры обойти никак не могли.
И тут отцу повезло во второй раз. Вдруг случилась "борьба с ежовщиной", и новый нарком Лаврентий Берия распорядился выпустить несколько тысяч "врагов народа", которых не успели расстрелять. Пустил эдакую небольшую струйку и даже прослыл "освободителем".
Отец попал под эту своеобразную "амнистию". На допросах он никого не выдал, так как выдавать ему было некого, никаких показаний из него выбить не успели, он остался жив и относительно цел.
На допросах папа, конечно, безумно боялся, что ему припомнят связь с Зиновьевым/Каменевым, однако когда следователь грозным голосом его спросил: "Кем был ваш отец?!", то он понял, что "они вообще ни хрена не знают" и успокоился. Надо ли напоминать, что про своего пропавшего отца Яков Моисеевич тоже не знал ровным счетом ничего.
Освободившись, из Амурской области папа уехал в Баку, где стал главным редактором газеты "Бакинский рабочий", поэтому не попал на фронт. Потом работал в Ростове, потом в Москве, в журнале "Огонек", где и познакомился с моей мамой.
В Огоньке он был секретарем парткома и вступил в резкий клинч с главным редактором Анатолием Софроновым. Схватка была настолько серьёзная, что у отца случился первый инфаркт.
Занятно, что он ушел сначала в АПН - впоследствии РИА-Новости, где я тоже успел поработать, а затем в "Известия", где я, в "Неделе", начинал свой путь в журналистике.
Говорят, что отец был хорошим журналистом. Ну вот, получается, что я унаследовал его профессию и продолжал его дело. Хотя теперь и это осталось в прошлом.
Увы, после "Огонька" он прожил недолго, умер в 58 лет, второй инфаркт не пережил...
Повторяю: если верить рассказам мамы, отец был полностью советским человеком. Например, в свое время сильно возмущался тем, что Пастернак издал свой роман за рубежом. Для него, как и для миллионов советских граждан, такой поступок поэта был неприемлемым.
Однако в последние годы жизни - как опять-таки рассказывала мама - папа якобы разочаровался в советской власти и даже утверждал, что стал болеть против советских футбольных и хоккейных команд. Наверное, он не мог не видеть, что построено совсем не то, за что он боролся в молодости, да и трудные моменты биографии не прошли бесследно.
Ну и в заключение. Eврейский вопрос меня никогда не волновал. Зоологических жидоедов не терплю, этнический подход, "по крови", как у нацистов, считаю абсурдным и идиотским.
Я человек русской культуры, считаю и ощущаю себя русским. Точка.
К сожалению, папины фотографии - не лучшего качества. Вдобавок, он на двух из них курит, хотя курил мало, а за пять лет до смерти вовсе бросил
Вот еще несколько фотографий, где папа снят вместе с мамой. Что за женщина с ними, я не знаю
Это где-то на отдыхе. Возможно, в Крыму
Это фото я переснял с любезного согласия семьи моего half-brother Евгения Гика, увы, скончавшегося в октябре 2016 года. Впервые тогда увидел, как папа выглядел в молодости.