Не знаю, и уже никогда не узнаю, смог бы я стать актером или нет, но выходы на сцену меня ничуть не смущали.
С самого начала я с некоторым удивлением заметил, что со сцены не просто очень хорошо виден весь зрительный зал, но и отдельные, конкретные зрители, их реакция или ее отсутствие. И слышно тоже всё. Только от всего этого необходимо абстрагироваться. Без лишней скромности могу сказать, что для меня это не составляло труда.
В тех случаях, когда по воле режиссера, мне надо было находиться на сцене продолжительное время - как это было в спектаклях "Дама с камелиями" или "Оптимистическая трагедия", я, чтобы не скучать, выдумывал всякие кунстштюки, даже немного хулиганил.

Танцы со львицами

В "Даме с камелиями" я изображал, наряду еще с полутора десятками товарищей по команде и актерами театра, отправленными в массовку, гостя на балу, во фраке и в белых перчатках, причем одна была надета, а другую надо было держать в руке - якобы так полагалось ими распоряжаться в помещении согласно этикету.
Так вот, на одной из репетиций, мне стало скучно и я вдруг начал вальсировать с одной второстепенной актрисой бальзаковского возраста, потом еще с одной (в этот момент оркестр как раз играл вальс), им обеим это очень понравилось, так и закрепили эпизод в режиссерском рисунке.
А в "Оптимистической" мы с Олегом Меньшиковым, изображавшие матросов-анархистов, во время массовой сцены усердно и упорно всякий раз приглашали на танец, на тур вальса (опять-таки играла музыка) Константина Федоровича Захарова, игравшего роль капитана, а тот отбивался и отмахивался, как мог.

Ну и об актерах.
Больше всего, естественно, я общался с ними в ту пору, когда работал монтировщиком, а потом служил в команде в ЦАТСА - Центральном Академическом театре Советской армии. Вернее, так: с кем-то общался, а кого-то просто наблюдал вблизи.

Очковый трагический этюд

До того и после того случалось тоже, но о мастерах сцены, которые отдыхали одновременно со мной в Плёсе, я уже рассказывал. Потом тоже тоже бывали редкие встречи - например, с Валентином Никулиным в "Неделе", он написал статью для рубрики "Авторская песня", о ком - не помню, хоть режьте, и приходил вычитывать полосу. Так вышло, что в тот же день к нам зашел Владимир Глоцер, публикатор Хармса и Введенского.
Получился целый психический концерт. И Глоцер, и Вал. Никулин были люди, так сказать, творческие, с повышенным эмоциональным градусом, а если попросту говорить, то это были два психопата, и вынести их вместе было нелегко.
Сперва Глоцер психовал по какому-то пустячному поводу, потом Никулину показалось, что он потерял очки, какие-то особенные, уникальные, импортные, и он разыграл целый трагический этюд - стонал, заламывал руки... Однако очки нашлись, и он мгновенно успокоился.
Кстати, для актера Валентин Юрьевич был на удивление неглупым и образованным человеком, недаром до того, как стать актером, он учился на юриста. И статью, хотя я и не помню, о ком, но помню, что Никулин написал хорошо, ярко, грамотно, править не надо было.
И актер был замечательный, Царствие ему Небесное.

Сто лет экономии сил

Теперь пойдем в театр Советской армии.
Сначала - о Великих. Точнее, о народных артистах СССР, но в ту пору это звание плохим актерам не давали.
Забавно, но Владимир Михайлович Зельдин, который дожил до 101 года, и он до конца продолжал играть в спектаклях, 30 с лишним лет назад мне казался... очень старым.
По сцене он порхал, летал, двигался легко и изящно, но как только уходил за кулисы, сразу будто превращался в другого человека, весь как бы оседал, медленно и с трудом ходил, по-старчески шаркая ногами. Контраст был разительный.
Судя по тому, что Зельдин на удивление долго, до 101 года! - двигался по сцене, он все годы просто экономил силы, как только "выходил из образа". Профессиональный подход. Зато на целый век хватило. С хвостиком!

Работа актера над собой

Другой народный артист (правда, только РСФСР), Николай Исакович Пастухов отличался гениальной чудаковатостью или чудаковатой гениальностью, как вам больше понравится. Наверное, это можно еще назвать эксцентричностью.
Об этой особенности Пастухова много рассказывали его коллеги. Не всем их байкам можно верить, были среди них и не совсем приличные, странно компрометирующие, которые я передавать не буду.
Были и просто смешные.
Так, Владимир Борисович Сошальский, видный любитель розыгрышей, однажды во время гастролей позвонил в гостиничный номер Николаю Исаковичу и, словно заядлый "пранкер", много раз произнес характерным глуховатым и чуть хрипловатым пастуховским голосом одну фразу: "Алло! Это Коля Пастухов".
Тот был всегда склонен к мистике, а потому сильно потрясен. "Мне был звонок оттуда!", - рассказывал он коллегам. Откуда "оттуда", не пояснял, но очевидно имел в виду то ли тот свет, то ли другое измерение.

А вот еще анекдот - уже "моего" периода. Пастухов репетировал в спектакле "Автомобиль на веранде" роль человека, которого в свое время, пардон, оскопили. Так уж бедняге не повезло.
На одной из репетиций Николай Исакович подошел к постановщику, главному режиссеру театра (на тот момент) Юрию Еремину и таинственно, словно заговорщик, сказал своим глуховатым голосом: "Юрий Иванович, я его перевязал." "Кого его?" - ничего не понял Еремин. "Его", - стесняясь и волнуясь, пояснил Пастухов и показал на ту часть тела, где находится мужской половой член.
Еремин наконец не без труда понял, сделал паузу, видимо, не знал, как реагировать. Однако нашелся: "Ну, если это вам помогает работать над ролью..."
Очень может быть, что помогало. Пастухов тщательно работал всегда над своими ролями, и о поразительном результате я написал в главке, посвященной этому удивительному актеру.

И я уже сам, своими ушами слышал, как перед спектаклем "Святая святых" Пастухов делился с кем-то из коллег: "Мне сегодня приснился Михаил Чехов, и я ему говорю: вы знаете, что вы мой учитель, я все ваши работы прочитал".
Такая вот эстафета поколений. Хоть и во сне, но звезда со звездою говорила. Михаил Чехов действительно пытался разработать свою систему, свой метод работы над ролями, написал несколько работ. Мне кажется, что прочитал их все, наверное, один только Николай Исакович. Когда я писал курсовую работу про МХАТ-II, я тоже пытался их читать, но не осилил. Так я ведь и "Работу актера над собой" Станиславского до конца не одолел.

Пей да дело разумей

Если на мэтров, на народных артистов, я смотрел с трепетом и молча, то с ровесниками, молодыми актерами и актрисами, много общался, бывало, что и выпивал.
По этой части отличались многие артисты. Пили много, но профессионально, то есть, так, чтобы не мешало работе. Не помню ни одного случая, чтобы кто-нибудь сильно пьяным выходил на сцену на спектакле или на репетиции.
Разве что утром первого января, когда давали детский спектакль - или "Кортик" по повести Анатолия Рыбакова, или сказку под названием "Солдат и Ева", у некоторых исполнителей подозрительно нетвердо звучали голоса, и текст они произносили, периодически слегка заплетаясь и сбиваясь.
Впрочем, взрослая часть публики была примерно в таком же состоянии, так что баланс не нарушался. Кстати, интересная это была публика - на детским утренниках в праздничные дни. С детьми приходили почти сплошь одни папы (мамы, видимо, приводили в порядок дом и отправляли мужей вывести детей, а заодно "проветриться"), очень мрачные и сосредоточенные, и в антракте они дружно мчались в буфет, где в те годы свободно продавалось пиво. В результате во втором акте они уже были не такими угрюмыми.
Все эти нюансы прекрасно просматривались со сцены.

Из известных актеров общался я дружески (не буду врать, что дружил!) с Олегом Меньшиковым и Андреем Ташковым. Реже с Александром Балуевым.
Олег к тому времени уже был звездой, снялся и в "Покровских воротах", и у Никиты Михалкова, но в нем не было никакой звездности, пижонства. Он продолжал играть не только главные роли, но и в массовках, например, в "Оптимистической трагедии", где, как я уже написал, мы с ним пытались вывести из равновесия старших товарищей, прежде всего, Константина Захарова.
Вот с ним, пожалуй, я - можно сказать - дружил. Хоть он и годился мне в отцы. Легкий, остроумный, ироничный, изумительный он был человек. Жаль, безвременно умер в 57 лет, да я и об этом уже писал.
За год до его кончины мы неожиданно встретились на отдыхе в Плёсе. Как я теперь понимаю, Константин Федорович был уже тяжело болен, хотя виду не показывал. Ему уже нельзя было не только пить (любил он это дело), но даже курить. А я пару раз тайком от его супруги угощал его сигаретой. Светлая память!

Про актеров, которые постоянно выпивали, не буду рассказывать. Это некорректно. Целая их группа почти ежедневно гнездилась в кабинете нашего командира, старшего прапорщика Анатолия Двойникова. Они крепко и верно дружили.
Были и совсем странные экземпляры. Так, например, помню, как на гастролях в Челябинске один сравнительно молодой актер, лет на 10 старше меня, позвал меня к себе в номер и предложил допить с ним уже початую бутылку водки. В час дня! Я аж содрогнулся при одном взгляде на сосуд, так как никогда не мог пить крепкие алкогольные напитки в столь ранний час, а он уже принял и собирался продолжить. Но я очень вежливо отказался. Называть фамилию не хочу, да ее все равно никто не знает.

Разные судьбы

Олег Меньшиков, по сравнению с некоторыми другими актерами, был не очень пьющим. Но выделялся: если уж пил, то только и исключительно коньяк. Иной раз прямо из горлышка. Мог себе позволить. Но пьяным я его не видел.
Андрюшу Ташкова, впрочем, тоже. Хотя некоторые роли он иногда позволял себе играть, что называется, вполпьяна. Только не князя Мышкина или Незнамова в "Без вины виноватых".
Позволю себе такое оценочное суждение: как актер Андрей был несравненно глубже, серьезнее, мощнее Олега, больше склонного к внешним эффектам. Увы, судьба распорядилась обратно пропорционально их дарованиям. Так бывает.
Зато Андрей Ташков пребывает в добром здравии. А многих его бывших коллег по ЦАТСА, и не намного старше его, и ровесников, больше нет с нами. Царствие им Небесное.

Были в театре, разумеется, и молодые актрисы. Но тут я могу только процитировать Хлестакова из "Ревизора": "с хорошенькими актрисами знаком!" Да, был знаком. И тишина, ни слова более.

ну и самое последнее. Был в ЦАТСА еще один молодой актер, мой ровесник, плюс-минус год, Сергей Федоров. Играл он не самые главные роли, но всегда был заметен. Уже не просто "подавал надежды", а это был по-настоящему талантливый парень.
В фильме "С вечера до полудня" Сережа играет Альберта, сына героя Леонида Филатова, и там не тушуется рядом с выдающимися мастерами.
Вон он, справа от Леонида Филатова

Так вот, потом Сергей Федоров куда-то пропал. Я никаких его следов долго не мог обнаружить, ни на сайте театра Советской армии, ни где-либо еще. Лишь недавно Софья Гуськова, очень хорошая актриса, с которой мы дружески общались в свое время, а в новые времена зафрендились в фейсбуке, рассказала мне, что Сережа бросил актерскую профессию, уехал в Париж, и у него всё в порядке. Ну что ж, таков его выбор, хотя жаль, мог бы стать отличным актером.