1990 год. Молдавия. Крушение миров
04.10.2022 16:09
Слева - Эдуард Кондратов, бывший соб. корр. "Известий" в Молдавии. Справа - Ион Хадыркэ, бывший первый зампред спикера парламента. Примерно такими они были в 1990 году.
Еще об одном эпизоде я должен обязательно упомянуть - о моей командировке в Молдавию в июне 1990 года. Это небезлюбопытно. Там у меня произошло нечто типа "озарения".
Безумно жаль, что я нигде не могу найти заметку, написанную по итогам той командировки. На сей раз мне не повезло так, как со статьей "Черный день Белого дома". Так что придется вам поверить мне на слово. Но поймите: в своих воспоминаниях я никогда не вру. Могу что-то напутать, забыть, безусловно - кое о чем умалчиваю, но неправду не напишу никогда. Не вижу в этом смысла.
Особенности молдавского гостеприимства
Моя командировка в Молдавию выдалась алкогольно насыщенной. Это была чистейшая авантюра. Я поехал от газеты "Мегаполис-Экспресс" (первой инкарнации, общественно-политической), которая только начала выходить, ее никто не знал, а я прилетел в Кишинев, совершенно не представляя себе, что меня ждет, куда я дальше денусь и что буду делать.
Главный редактор "М-Э" Владимир Павлович Волин сказал, что у него есть в Молдавии друг-приятель, фотограф Тудор Йову, и что он того якобы предупредил. Когда же я прибыл в Кишинев и добрался от аэропорта до Дома печати (или Дома прессы?), то никакого Тудора Йову я там не обнаружил. Стал звонить ему из телефона-автомата (мобильников в те годы еще не было) - ноль реакции. Я сильно загрустил.
Тогда вдруг явился домнул (господин) Йову, в стельку пьяный. Он никак не мог понять, кто я такой, никак не мог вспомнить, что это за "Владимир Волин", с трудом сообразил, чего я от него хочу, но даже сквозь алкогольные пары взыграло молдавское гостеприимство, и он позвал меня за собой.
Мы пришли в его студию. Два квартала от центрального проспекта, тогда - проспекта Ленина (сейчас, наверное, Независимости или Штефана ЧелМарэ), но - чисто сельская местность. Утопающие в зелени домики, петухи кричат. В одном из таких домиков меня и поселили.
Тудор Йову загадочно предупредил, что ночью кто-то может ко мне прийти, и удалился. Но никто ночью не появился, а утром фотограф "вспомнил всё" и долго извинялся.
Еще в самолёте меня накручивали какие-то тётки: мол, в Молдавии ненавидят русских, преследуют и травят, всё ужасно, ну и так далее. Я слушал, фиксировал, но по прибытии ничего подобного не обнаружил.
По крайней мере, меня не преследовали, не травили, зато поили на полную катушку, не меньше, чем в Грузии. Или - потом в Калмыкии.
Гости "хижины дяди Тудора Йову" и он сам тоже пили много, до сих пор помню такую пакость - "Стругураш". Бр-р-р. Но все-таки больше в ход шла водка, коньяки и вино.
Тудор Йову меня приютил, но по работе почти ничем мне не помог, только разве что сопроводил в прогулке по центральному парку и много разного обещал. Но я тогда был молод и напорист, сам пробился в здание парламента и добрался до тогдашнего первого заместителя председателя Верховного Совета Иона Хадыркэ, бывшего комсомольского поэта, а на тот момент лидера Народного фронта, пребывавшего в осторожной умеренной оппозиции, и вытряс из него обтекаемое, зато эксклюзивное интервью.
Крушение миров
То был месяц "парада суверенитетов" в СССР. 12 июня 1990 года, сидя в "хижине дяди Тудора", я наблюдал по телевизору, как принимает знаменитую Декларацию о суверенитете Съезд народных депутатов РСФСР. Молдаване, кстати, приняли такую же декларацию позже, уже после моего отъезда. Но не это важно.
Хотите верьте, хотите нет - ваше дело. Но именно там, пока я гулял по Кишиневу, еще советскому Кишиневу, а город был зеленый, приятный, широкие улицы, парки с белками, всё такое деревенское-провинциальное, я вдруг остро почувствовал, что Советскому Союзу приходит кобздец.
Почему? Не могу объяснить. Но я внезапно понял, что я здесь - иностранец. Что это не моя страна. Хорошая, приятная, гостеприимная, но - чужая, другая.
Даже в советской Прибалтике, не говоря уже о Грузии, у меня ранее не было такого ощущения. А ведь и там, и там на улицах я русской речи почти не слышал. А в Кишиневе по-русски говорили не меньше, чем по-молдавски или по-румынски, что один хрен.
Однако осенило. Как пробило пелену. Как молния щелкнула по носу.
Даже более того. Извините за сравнение, но это было примерно как с Александром Блоком, который в 1917 году слышал "сильный шум внутри и кругом", как будто мир рушится. Вот нечто подобное и я... не столько услышал, сколько ощутил всей кожей в 1990 году.
И не надо грешить на Стругураш! Озарение пришло на абсолютно трезвую голову.
Потом были еще приключения. Случилась гроза с сильным ветром, и в "хижине дяди Тудора" отрубилось электричество. Я перебрался в гостиницу. Кроме того, я нашел корреспондента "Известий" в Молдавии (все-таки я ушел из "Недели" за пару месяцев до того) Эдуарда Кондратова, человека умного, трезвого и наблюдательного, интервью у него брать не стал, просто побеседовал, подробно расспросил о том, что происходит вокруг и многое понял насчет внутриполитической обстановки.
Наконец, Кондратов любезно согласился помочь мне достать билет на самолет в Москву. Без этого я бы не выбрался из гостеприимного Кишинева спустя неделю, а именно на такой срок мы договорились в редакции.
Год с небольшим до конца Союза
Приехав в Москву, я написал о том самом ощущении "крушения миров - крушения Союза" в своем репортаже. Цензуру уже отменили, но заместитель главного редактора, некто Юлиан Лукасик, безумно испугался, не хотел пропускать такие "смелые" пассажи. Пришлось пробивать, скандалить, что без этого в заметке смысла нет, что я ее сниму нафиг, что "вы зря тратили деньги на мою командировку" и так далее. Волин меня поддержал, за что ему спасибо.
Наступали новые времена в журналистике и в стране. Над моими ощущениями и рассуждениями многие смеялись, не желали соглашаться. До подтверждения оставался всего год с небольшим.
Фото самого Тудора Йову я не сразу разыскал, зато вот есть его интервью "Комсомолке":
Увы, 5 декабря 2016 года Тудор Йову скончался.