Николай Троицкий: Необязательные мемуары. Санкт-Петербург

Я на катере. Катаюсь по Санкт-Петербургу.

Любимый город может спать

НЕ Москва! Не люблю свой родной город и никогда не любил. Да, есть и в Москве симпатичные уголки, но речь идет о городе в целом. Вся беда Москвы в том, что ее не существует как чего-то целого. Нет образа Москвы, нет стиля Москвы, всё дробится, делится, размножается, рассыпается, кругом царит невообразимая мешанина.
Это началось давно, задолго до моего рождения. Я Москвы как нормального целостного города не застал. И это безумно раздувшееся эклектичное поселение городского типа полюбить не смог. Уже никогда не смогу. Точка.

Мой любимый город - другой. Он несколько раз менял название, но не менял суть и образ, остается прежним. Хотя, конечно, и его начальники пытаются его испортить, изгадить, но у них это покамест не удается.
Сколько раз я в нем бывал - подсчетам не поддается. Точнее так: в Санкт-Петербурге я бывал четырежды. В Ленинграде - много, много раз.
Не знаю, смог бы я там жить постоянно, это вопрос теоретический, схоластический и совершенно бессмысленный. Но любая поездка в город на Неве, в любое время года, мне всегда приносит радость и воздействует на меня благотворно.

Плод фантазии шизофреника

При этом я прекрасно понимаю: Санкт-Петербург - город ненормальный и противоестественный. Из этого очевидного постулата надо исходить, деваться некуда.
Но при этом он прекрасен и неповторим. Одно другому не противоречит: бывают очень красивые извращения, а противоестественность часто неповторима, как фантазии шизофреника. И именно шизофреником - или параноиком? пусть разбираются психиатры - был "строитель чудотворный" Петр Первый. Только маньяк, безумец и псих ненормальный мог такой город придумать, выстроить и... сделать столицей, что попросту за гранью всего на свете. "Сердце на кончике пальца", - как совершенно справедливо выразился не помню кто.

За что я люблю этот своеобразный и пускай даже противоестественный город? Не могу дать однозначный ответ, как, собственно, невозможно объяснить, за что любишь женщину. Да за всё! За то, что она есть! Так и тут. Я просто люблю Питер. Люблю по нему ходить, люблю его каналы и реки, острова и набережные, его облик, образ, целостный и неповторимый, сохранившийся, несмотря на жуткие передряги, перипетии, испытания, выпавшие на долю бывшей имперской столицы.
Только три революции чего стоят! Но Питер - мне проще всего так его называть, да его так называли и в советское время, когда он был Ленинградом - умудрился выдержать и эти катаклизмы, и страшную блокаду. Которую нынешняя либерально-хипстерская сволочь считает "излишней", так как им по тупости и безграмотности кажется, будто можно было отдать город врагу, тем самым якобы сохранив чьи-то жизни. Я уж не говорю о том, что при таком диком варианте развития события никакого Санкт-Петербурга не было бы уже давно, а вернулось бы на его место чухонское болото.

В Питере я бывал во все времена года. Зимой в лютые морозы там нелегко, хотя в лютые морозы везде тяжело, но там всё усугубляет влажность. Как и в летнюю жару. Однако лютые морозы и сильная жара случаются в Питере чрезвычайно редко.
В жару я там и не попадал ни разу. Неделю морозов выдержать случилось, в далеком 1979 или около того году, когда я целый месяц пробыл в городе на практике в Театральном музее, который расположился рядом с Александринкой, в еще одном историческом здании, выстроенном зодчим Росси.
Именно тогда я в первый раз осознал - что такое бродить по Питеру, до тех пор приезжал не один, с мамой или тетей, а тут оказался без старших, без взрослых, только в компании однокурсника Валеры Жадова, который бродил по городу своими отдельными путями (интересно, что много лет спустя Жадов переселился в Питер, и уже оттуда уезжал в свою нынешнюю Канаду), хотя жили мы вместе у моих родственников. Вот уж кого-кого, а родственников в городе на Неве у меня всегда было много.

В другой раз я самостоятельно бродил по Питеру в 1984 году, когда приехал туда на гастроли с театром Советской армии, игравшим несколько спектаклей.
Они шли в помещении какого-то ДК, по соседству с Кировским-Мариинским театром (впоследствии я я долго искал это здание, пока не выяснил, что его снесли. Да не жалко, оно не представляло архитектурной ценности), а жили мы в гостинице рядом с Московским вокзалом. И я ежедневно с удовольствием преодолевал пешком это немалое расстояние - по Невскому, потом через Сенную площадь (вот ее испортили, изгадили и изменили до неузнаваемости, сволочи!) и наискосок, в сторону Дворца культуры.
По Питеру всегда хочется передвигаться или пешком, или по воде. И особенно усердно я этим занимался во время четырех последних посещений, когда город вновь стал Санкт-Петербургом.

Ну и, само собой, любовь к самому Петербургу, точнее, к его центральной части, так как спальные его районы неинтересны и ничем не примечательны, дополняется любовью к его пригородам, и к Царскому Селу, и к Павловску, и к Петергофу, и к Кронштадту, который я впервые посетил пять лет назад.
А в 2010 году я впервые съездил в замечательный город Выборг. Моим спутником был Юра Егоров, скромный сотрудник РИА Новости, который, к сожалению, безвременно скончался в феврале 2012-го, и РИА Новости даже не сочли нужным поместить некролог.
В 2018-м я еще раз съездил в Выборг, под пронзительным апрельским ветром бродил по парку Монрепо, по берегу залива, где еще не растаял лёд. Но это уже другая тема.

Больше мне тут нечего сказать. Никаких приключений ни в Ленинграде, ни в Санкт-Петербурге у меня никогда не было. Пытаться описывать мои прогулки по городу - нет никакого смысла. Всё банально. В любви к Питеру я уже признался, продолжать всхлипы и восклицания считаю неуместным.