С 26 января 2017 в кино
Молчание
Silence (18+)
Историческая драма, Мексика, Тайвань, США, 2016, 161 мин.
Режиссёр: Мартин Скорсезе
Сценаристы: Джей Кокс, Мартин Скорсезе, Сюсаку Эндо
Продюсеры: Рэндолл Эмметт, Брандт Андерсон, Michael Barnes, Пол Брюлс, Cary Brown, Augustin Coppel, Ruben Coppel, Джордж Фурла, Уэйн Марк Годфри, Брент Райан Грин, Энтони Джабре, Nicholas Kazan, Арно Ланник, Christophe Lannic, Джанни Нуннари, Ben Rodriguez, Мишель Верди, Дэвид Дж. Уэбб
Оператор: Родриго Прието
Композиторы: Кэтрин Клюге, Ким Аллен Клюге
Художники: Данте Ферретти, Хуан Вэнь-Ин, Вэн Дин-Ян, Майкл Ян, Ван Чжи-Чэн, Франческа Ло Скьяво
Монтажер: Тельма Шунмейкер
В ролях: Эндрю Гарфилд, Адам Драйвер, Лиам Нисон, Таданобу Асано, Киран Хайндс, Иссэй Огата, Синья Цукамото, Ёси Оида, Ёскэ Кубодзука, Каору Эндо и другие
Дата премьеры: 26 января 2017 года
Экранизация основанного на реальных событиях романа японского классика Сюсаку Эндо.
XVII век. Христианство в Японии под запретом, верующих и миссионеров жестоко преследуют. Сознавая, что рискуют жизнью, двое молодых португальских священников пробираются вглубь страны, чтобы найти своего учителя, падре Феррейру, и опровергнуть слухи о его отступничестве. На своем пути они сталкиваются с непониманием и страданием, страхом и ненавистью. Кровавые картины гонений убеждают их: необходимо продолжать – пусть и тайно – нести людям учение о всепрощении и милосердии...
Новый фильм Мартина Скорсезе «Молчание» удовлетворяет давнее стремление получившего премию «Оскар»® режиссера посвятить одну из своих работ неоднозначной теме веры и религии. В центре сюжета – два португальских миссионера, падре Себастьян Родригес и падре Франсиско Гаррпе. Они отправляются в далекую Японию на поиски своего духовного наставника падре Кристована Феррейры, который, по мнению епископата, отрекся от веры под гнетом Страны Восходящего Солнца. Феодальная Япония находится во власти самураев, которые всеми путями стремятся истребить христианство на корню. Верующие терпят гонения, общество их порицает. Тех, кто отказывается покориться и отринуть неугодного социуму Бога, ждут нечеловеческие пытки и чудовищная смерть.
В основу фильма был положен описывающий реальные события роман Сюсаку Эндо. В своей книге японский классик изучает духовные и религиозные аспекты божественного попустительства насилия и гонения. Сценарий картины написал Джей Кокс.
Фильм продюсируют сам Скорсезе, Эмма Коскофф, Ирвин Уинклер, Рэндолл Эмметт, Барбара Де Фина, Гастон Павлович и Витторио Чекки Гори. Исполнительными продюсерами выступают: Дэйл А. Браун, Мэттью Малек, Маню Гарги, Кен Као, Дэн Као, Нильс Юль, Чад А. Верди, Джанни Нуннари, Лен Блаватник и Авив Джилади.
Главные роли в фильме сыграли: Эндрю Гарфилд («Новый Человек-паук»; «Социальная сеть»), Адам Драйвер («Звездные Войны: Пробуждение силы»; «Патерсон») и Лиам Нисон («Список Шиндлера»; «Заложница»). На вторых ролях в фильме «Молчание» можно увидеть Кирана Хайндса («Мюнхен»), а также знаменитых японских актеров: Таданобу Асано, Иссэя Огату, Синья Цукамото, Ёси Оида, Ёсукэ Кубодзуку, Рё Касэ и Нану Комацу.
В закадровую команду Скорсезе пригласил своих давних друзей и коллег, включая номинированного на премию «Оскар»® оператора Родриго Приету («Волк с Уолл-Стрит»), получившего три премии «Оскар»® художника-постановщика Данте Ферретти («Остров проклятых»), исполнительного музыкального продюсера Робби Робертсона («Волк с Уолл-Стрит») и директора по кастингу Эллен Льюис («Волк с Уолл-Стрит»). Саундтрек фильма написали Кэтрин Клюге и Ким Аллен Клюге.
О работе над фильмом
В 1988 году в Нью-Йорке состоялся специальный показ фильма «Последнее искушение Христа», на который были приглашены религиозные деятели города. На этом мероприятии Мартин Скорсезе познакомился с архиепископом Полом Муром. Тот подарил режиссеру исторический роман Сюсаку Эндо «Молчание». Книга была опубликована в Японии в 1966 году и очень радушно встречена критиками, несмотря на неоднозначность поднимаемых вопросов. Несколько лет спустя роман вышел и в английском переводе, став своеобразной литературной вехой в теологических спорах и диспутах.
Первое прочтение книги «Молчание» произвело на Мартина Скорсезе очень сильное впечатление. Ему казалось, что во многом книга написана о нем самом. «Вопросы, которые задает читателю Эндо, не давали мне покоя с раннего детства, – признается режиссер. – Я вырос в семье ревностных католиков, поэтому религия играла в моем воспитании далеко не последнюю роль. Восприятие теологических догм Римско-католической церкви глубоко въелось в детское подсознание и сформировало основы того, что мы называем верой».
Скорсезе добавляет, что книга открыла ему глаза на многие глубокие аспекты христианства, которые, по его признанию, «по сей день тревожат его». «Я нахожусь в том возрасте, когда невольно начинаешь задумываться о противостоянии веры и сомнения, о человеческих пороках, о бренности человеческого тела и бессмертии души, – объясняет режиссер. – Эти темы стали своеобразными струнами, на которых Эндо виртуозно сыграл музыку своей книги».
Роман
Закончив чтение «Молчания», Скорсезе уже не сомневался в том, что обязательно снимет одноименный фильм. Действие книги происходит в Японии в расцвет эпохи «какурэ-кириситан» (скрывающихся христиан). Роман приобрел невероятную популярность и был признан критиками одним из величайших литературных шедевров XX века. В 1966 году «Молчание» получило престижную японскую премию имени Дзюнъитиро Танидзаки. Три года спустя роман был переведен на английский язык, а позже и на многие другие языки мира.
В Японии «Молчание» моментально стало бестселлером – было продано более 800 000 копий книги. Роман вызвал мощнейший общественный резонанс, став поводом для исторического скандала. Дело в том, что иезуитский падре Кристован Феррейра – вполне реальный персонаж, который прибыл в Японию в качестве миссионера. В 1635 году он был отлучен от католической церкви, принял буддизм и женился на японке.
Героями романа Эндо становятся два ученика падре Кристована Феррейры – падре Себастьян Родригес и падре Франсиско Гаррпе. Священники отправляются из Португалии в Иезуитский университет в Макао, чтобы оттуда попасть в Японию. Они готовы подвергнуть себя невероятному риску, пытаясь выяснить истинную судьбу своего учителя. Феррейру, который организовал христианскую миссию в Японии, обвиняют в отступничестве от иезуитских догматов. Ученики убеждены, что их наставник продолжает проповедовать в тайне, поскольку открытое признание христианской веры может стоить жизни.
Эндо – один из немногих японских авторов, который предлагал читателям взглянуть на мир глазами христианина.
Сюсаку Эндо родился в Токио в 1923 году, а свое детство провел в городе Кобе. Мать и тетя, которые занимались воспитанием мальчика, крестили его в баптисткой церкви, когда Сюсаку исполнилось 11 лет. Учение в университете прервала Вторая Мировая война, некоторое время Эндо работал на военном заводе. После войны он изучал медицину и переехал во Францию. Всю свою жизнь Эндо мучился от различных заболеваний, включая туберкулез, и много времени проводил на больничной койке.
Писательская карьера Эндо началась в 1958 году. Практически все его книги были посвящены христианской тематике, включая «Жизнь Иисуса». Критики сравнивали его творчество с книгами западных христиан, особенно с Грэмом Грином. Большинство персонажей книг Эндо сталкиваются с непростыми морально-нравственными дилеммами, решения которых зачастую приводят к неприятным и даже трагичным последствиям. Грэм Грин называл Эндо одним из лучших писателей своего времени.
Роман «Молчание», который считается подлинным шедевром Эндо, многие годы после публикации вызывал бурные дебаты. Получивший Пулитцеровскую премию писатель и историк Гарри Уиллис сравнивал «Молчание» с романом Грина «Сила и слава». По словам Уиллиса, если герой Грина «сохраняет свои убеждения, несмотря на физический упадок, то герои книги Эндо сталкиваются с более интересным парадоксом. Вера священников испытывается не плотскими тяготами, но любовью к своим прихожанам, гонениями, кои могут пасть на головы вновь обращенных».
Эндо сам считал, что его книга была радушно воспринята, поскольку для левоцентристских японских студентов в ней многое было знакомо. Они проводили аналогию между борьбой Родригеса с самураями и тяготами японских марксистов 1930-х, которых власти притесняли и вынуждали совершать «тенко» – прилюдное отречение.
Недавно «Молчание» было признано великим романом нашего времени. Журналист New York Times писал: «Эндо осветил множество туманных фактов из миссионерского прошлого, которые беспокоят нас и по сей день. Речь в книге идет об универсальных, бессрочных истинах, о неоднозначной грани между профессией и истинной верой, о безмолвии Бога тогда, когда паства с упоением рвет глотки во славу его».
«Молчание» продолжает волновать читателей всего мира, никого не оставляя равнодушным.
Сценарий
С каждым новым прочтением Скорсезе открывал для себя в «Молчании» новые и новые грани. В конце 1980-х он приступил к работе над сценарием вместе с Джеем Коксом и рассчитывал, что «Молчание» станет его следующим фильмом.
Однако судьба распорядилась иначе. «Начать с того, что я не был в восторге от того чернового варианта сценария, который у нас получился», – объясняет Скорсезе. Возникали и другие сложности. По словам режиссера, было очень непросто найти финансирование столь амбициозного и неоднозначного проекта. Словом, он решил отложить сценарий.
Впрочем, в последующие несколько лет Скорсезе много обдумывал поднимаемые в книге темы и представлял себе персонажей, периодически встречаясь с Коксом и дорабатывая черновик. В общей сложности ушло более 15 лет на то, чтобы получить сценарий, который оба участника творческого дуэта сочли удачным. В нем раскрывались эмоциональные переживания героев, история заиграла всеми своими многочисленными гранями.
Предисловие, которое Скорсезе написал для английского издания книги 2007 года, отражало не только его точку зрения на суть книги, но и наглядно демонстрировало, каким будет грядущий фильм. «Христианство основано на вере, – писал Скорсезе, – но, если изучить историю вероисповедания, нетрудно заметить, что религии приходилось снова и снова меняться и подстраиваться под общество, чтобы быть безупречной. И каждая такая метаморфоза была весьма болезненной. Опишу один парадокс, приготовьтесь, он может оказаться столь же мучителен и для вас. Вы можете думать, что вера и сомнения – диаметрально противоположные понятия. Я же считаю, что они идут рука об руку. Одно подпитывает другое. Сомнение может привести вас к одиночеству, но если сомнение сосуществует с верой – истинной верой, безусловной верой – то симбиоз может стать основой для радостного чувства общности. Этот переход, безусловно, болезнен: от уверенности к сомнениям, затем – к одиночеству и, наконец, через веру к общности. Эндо эту цепочку отлично понимал».
«Себастьян Родригес (главный герой фильма) представляет собой того, кого можно было бы назвать «лучшим и ярчайшим примером католической веры», – добавляет режиссер.
Скорсезе называет персонажа «человеком церкви», сравнивая со священником из романа Жоржа Бернаноса «Дневник сельского священника». Режиссер пишет: «Если бы Родригес остался в Португалии, он бы сделал впечатляющую карьеру и снискал бы славу человека стойкого, непоколебимого в своей вере».
«Вместо этого он оказывается в самом сердце чуждой, враждебной страны, жители которой отчаянно пытаются искоренить малейшие остатки христианства, – продолжает режиссер. – Родригес верит всем сердцем, что станет героем истории, которая хорошо известна каждому из нас: христианской аллегории о Христе со своим Гефсиманским садом и со своим Иудой – несчастным японцем по имени Китидзиро».
Величайшим злодеем христианства Скорсезе называет Иуду. Именно этот апостол стал ключевой фигурой многочисленных дилемм в христианской теологии. «Какая роль отводилась Иуде? – вопрошает Скорсезе в своем предисловии. – Чего от него ожидал Христос? Как мы с вами воспринимаем этого загадочного персонажа?.. Эндо исследовал эти и другие вопросы более тщательно, чем любой другой автор».
«Неторопливо, мастерски Эндо ломает Родригеса, – пишет Скорсезе. – «Молчание» – история о человеке, который через страдания постигает истину. А истина заключается в том, что любовь Господня настолько же неисповедима, насколько и его пути. Бог дает человечеству намного больше, чем мы можем себе представить. Он всегда рядом с нами... даже когда хранит молчание».
«Я впервые прочел роман Эндо почти двадцать лет назад, – продолжает режиссер. – С тех пор я перечитал его несметное количество раз... И всякий раз книга вызывала во мне чувства, которые могли вызвать лишь редкие произведения искусства».
Подготовка к съемкам
Спустя много лет кропотливой работы сценарий был готов именно в том качестве, которое удовлетворило Скорсезе, Коскофф и Уинклера. После этого продюсеры начали искать источники финансирования проекта. Кроме того, Скорсезе и Коскофф озадачились поисками актеров и локаций. Перед ними стояла масса нерешенных вопросов. Кто смог бы справиться со столь важной и непростой ролью, как падре Родригес? Как найти японских актеров на роли, которые имеют немалое значение для развития сюжетной линии? Где снимать фильм? Ответы на эти и многие другие вопросы давались продюсерам не сразу и с большим трудом.
Поиски финансирования столь амбициозного фильма с яркими, необычными персонажами были сопряжены с определенными трудностями, включая религиозные и философские аспекты. «Для Марти этот проект очень много значил, – говорит Коскофф, президент по производству компании Скорсезе Sikelia. – Он придавал работе над фильмом такое большое значение, что я и сама загорелась. Я делала все от меня зависящее, чтобы картина была снята, и напрочь лишила себя отдыха, пока задача не была выполнена. Я пользовалась каждой мало-мальски подходящей возможностью и ничего не сбрасывала со счетов».
После серии досадных неудач Скорсезе, Коскофф и Уинклер, наконец, добились того, чего хотели. Благодаря успеху фильма «Волк с Уолл-Стрит» интерес к «Молчанию» проявили компании Fabrica de Cine и AI Films Лена Блаватника, а также SharpSword Films и IM Global.
Руководитель компании Fabrica de Cine Гастон Павлович выступил сопродюсером драмы «Голограмма для короля» с Томом Хэнксом в главной роли и остросюжетной драмы «Стратегия Оппенгеймера» с Ричардом Гиром.
Компания Лена Блаватника AI Films финансировала такие картины, как «Дворецкий» Ли Дэниелса; «Мистер Холмс» Билла Кондона; и «По соображениям совести» Мэла Гибсона.
Дэйл А. Браун, представляющий интересы компании SharpSword Films, участвовал в финансировании съемок фильма «Билет» [The Ticket] с Малин Акерман, Дэном Стивенсом и Оливером Платтом.
Компания IM Global, являющаяся международным лидером по дистрибуции кинопрокатного и телевизионного контента, вкладывала средства в съемки фильмов «По соображениям совести» Мэла Гибсона и «Свободный штат Джонса» Гэри Росса.
Локации
Продюсеры начали искать источники финансирования будущего фильма лишь в 2008-2009 годах. Задолго до этого Скорсезе и Коскофф, а также некоторые специалисты закадровой команды приступили к поискам локаций. Понимая, что съемки в Японии влетят в копеечку, продюсеры акцентировали свое внимание на Новой Зеландии, Канаде и некоторых других странах, которые предоставляли кинематографистам льготные условия. В конечном итоге интересующие локации были найдены на Тайване.
Обсуждая возможные съемки на Тайване, Скорсезе и Коскофф связались с режиссером Энгом Ли, который часто работал на острове. Ли и его коллеги, особенно Дэвид Ли, оказали большое содействие в подготовке к съемкам.
Коскофф совершила множество ознакомительных поездок на Тайвань. Она исследовала страну вдоль и поперек, отмечая возможные локации для будущих съемок. «Я настолько часто прилетала на Тайвань, что могу с уверенностью сказать, что осмотрела каждый уголок этой замечательной страны – и города, и сельскую местность, – рассказывает Коскофф. – Кроме того, я встретилась со многими интереснейшими людьми. Возвращаясь на Тайвань снова и снова, я поняла, что причудливость ландшафта и богатая фауна вкупе с профессионализмом местных мастеров и производственными мощностями студий Тайбэя сделали Тайвань идеальной страной для воссоздания атмосферы Японии XVII века».
«Мы искали интересные локации по всему свету и, наконец, остановили свой выбор на Тайване, – вторит коллеге Скорсезе. – Два острова очень схожи и по ландшафту, и по климату, и по линии гор. Кроме того, у нас был выход к морю, столь необходимый по сюжету».
Кастинг
Когда элементы производственного паззла начали складываться воедино, был возобновлен кастинг, который в свое время пришлось приостановить. В приоритете был поиск актера на роль падре Родригеса. «Претендент на эту сложнейшую роль должен был понимать, за что он берется, – говорит Скорсезе. – Я же, в свою очередь, понимал, что нам нужен актер, который бы искренне хотел сыграть эту роль. Несколько лет я присматривался ко многим молодым актерам. Некоторые из них сразу заявляли, что такая работа им не интересна – тут и обсуждать было нечего».
На протяжении нескольких лет Скорсезе встречался с молодыми и перспективными актерами, которых заинтересовал материал, и прикидывал, смогут ли они сыграть ту или иную роль. Однако время шло, начало работы над фильмом постоянно откладывалось, а актеры становились взрослее, в буквальном смысле вырастая из роли. Ведь по сюжету Родригесу немногим больше двадцати лет.
Когда подготовительный период возобновился и была установлена предварительная дата начала съемок, Скорсезе вновь вернулся к активным поискам. Он успел прослушать многих талантливых актеров перед тем, как на пробы пришел Эндрю Гарфилд. К тому времени актер успел покорить Бродвей ролью в постановке Майка Николса «Смерть коммивояжера» по пьесе Артура Миллера и наслаждался лаврами за главную роль во франшизе «Новый Человек-паук». Скорсезе же увидел в актере вылитого Родригеса. «Эндрю не только в подходящем возрасте, но и обдает невероятным талантом, который помог ему в работе над ролью, – говорит режиссер. – Кроме того, он искренне радел за фильм. На самом деле, я думаю, что его нам сам Бог послал».
Гарфилд с радостью принял предложение Скорсезе. «Как можно сказать «нет» самому Мартину Скорсезе? – удивляется актер. – Кто отважится? Шанс поработать с этим режиссером выпадает настолько редко, я просто не мог его упустить».
Сколь велика ни была радость от полученной роли, Гарфилд понимал, насколько тяжелая работа ему предстоит. «Материал был невероятно глубок и труден, сюжет вне временен и масштабен, нам предстояло столкнуться со многими испытаниями, как физическими, так и эмоциональными, – рассказывает актер. – Фактически мы прослеживаем весь жизненный цикл главного героя. Его мучают самые важные и ответственные вопросы в жизни, с которыми рано или поздно сталкивается каждый из нас. Как найти свою цель в жизни? Как наша жизнь зависит от веры? Нужны ли сомнения, полезны они или вредны? Эти тезисы лежали на самой поверхности, но они уже вызвали мой неподдельный интерес к истории и к моему персонажу».
На роль падре Гаррпе, соратника Родригеса, Скорсезе пригласил еще одну харизматичную восходящую звезду Голливуда – Адама Драйвера. Телезрителям актер знаком по роли в сериале HBO «Девочки». На большом экране он сыграл в фильмах «Внутри Льюина Дэвиса» и «Звездные Войны: Пробуждение силы», а недавно появился в главной роли в драме Джима Джармуша «Патерсон». Драйвер не меньше Гарфилда был заинтригован историей и воодушевлен представившейся возможностью поработать с Мартином Скорсезе.
Готовясь к роли, он прочел книгу Эндо, а также сценарий, который написали Скорсезе и Кокс. «Меня очень заинтересовала тема кризиса веры, – признается Драйвер. – Она всегда универсальна и понятна без лишних объяснений».
Актеры, сыгравшие роли падре Родригеса и падре Гаррпе, быстро нашли общий язык. «Мне понравилось то, что наши герои были вспыльчивыми и недоверчивыми, ибо сомнение является немаловажной, неотъемлемой частью веры, – объясняет Драйвер. – Я задумался об участи Святого Петра. В сомнении есть польза, это касается всего, даже актерской игры. Можно ли этим зарабатывать на хлеб? Подходит ли мне эта роль? Хочу ли я работать с этими людьми на съемочной площадке? Не испорчу ли я роль своей игрой? Любое творчество ведет к сомнениям. Отношения, особенно между родителями и детьми, наполнены сомнениями до краев».
Помимо прочего Драйвера заинтересовало то, что он назвал «архетипичным представлением священника в истории». «Слыша слово «священник», вы, наверное, представляете кого-то спокойного и рассудительного, – говорит актер. – Но наши иезуиты были пионерами – жесткими и пылкими. Они должны были быть стойкими, закаленными бедами и напастями. Описываемое в фильме время было крайне непростым. Я считаю, что наших героев можно даже назвать первооткрывателями».
Немаловажные роли в фильме сыграли двое ирландских актеров – Лиам Нисон, популярность которого за последние годы существенно повысилась благодаря франшизе «Заложница», и актер театра и кино Киран Хайндс.
Лиаму Нисону досталось амплуа падре Феррейры. Номинированный на премию «Оскар»® за главную роль в фильме «Список Шиндлера» актер уже не впервые встречается со Скорсезе – 15 лет назад он сыграл священника Валлона в фильме «Банды Нью-Йорка». Нисон с радостью вновь принял предложение режиссера. «Работать с Марти не только приятно, но и очень познавательно, – считает актер. – Но больше всего меня в этом случае зацепила значимость сюжета истории. Многие ужасные события, описываемые в книге и сценарии, происходят и в современном мире. Мне кажется, что «Молчание» не оставит равнодушным ни одного зрителя».
О вопросах, поднимаемых в сценарии фильма, Нисон говорит: «Иезуиты привлекли мое внимание более 30 лет назад, когда я работал над ролью в фильме «Миссия». Техническим консультантом на съемках работал падре Даниэль Берриган, с которым мы стали хорошими друзьями. Он круто переменил мою жизнь, открыв мне глаза на историю иезуитства, особенно на фигуры Святого Игнатия и Святого Франциска».
Актер особенно отметил качество самого сценария: «Чтение увлекло меня настолько, что я потерял счет времени. Мне казалось, что Джей Кокс и Марти не написали ни единого лишнего абзаца. Каждое предложение было наполнено смыслом и идеально выстроено».
Нисону также очень импонировал его персонаж падре Феррейра: «Я никак не мог взять в толк, как такой набожный человек и ученый муж, пропитанный иезуитской культурой, мог отринуть свои убеждения и опозорить церковь».
Киран Хайндс («Мюнхен») сыграл роль падре Валиньяно, главы Иезуитского университета в Макао. «Не каждый день тебе предлагают роль в столь провокационном, но при этом очень трогательном и глубоком проекте, который к тому же снимает такой именитый режиссер, – утверждает актер. – Для меня эта роль стала особым заданием, от которого я просто не мог отказаться».
Ходят легенды о том, что Скорсезе способен выудить из любого актера самое лучшее, о чем тот порой даже не догадывается. Впрочем, сам режиссер говорит, что его заслуга в этом крайне мала. «В первую очередь мне нужны великие актеры, – говорит режиссер. – Я знаю, звучит слишком пафосно, но так и есть на самом деле. Материал слишком сложен и серьезен, не всякий актер такое потянет. Со спецификой описываемого в фильме мира на Западе знакомы немногие, и мне нужны были актеры, которые могли бы нырнуть в материал с головой, впитать его, словно губка, чтобы впоследствии оживить перед камерой. Мне нужны были настоящие авантюристы, как в физическом, так и в эмоциональном плане».
«В лице Лиама и Кирана я видел талантливых актеров, которые понимают важность неподвижности и… молчания, – продолжает Скорсезе. – Каждая секунда экранного времени имеет свое значение, и наставники должны были противопоставляться героям Эндрю и Адама, которые были моложе, а, следовательно, импульсивнее. Кроме того, персонажи должны были отличаться и внешне: худощавые, угловатые лица эмоциональных молодых актеров выгодно контрастировали с умиротворенностью и умудренностью актеров постарше. Таков был замысел, который, как мне кажется, нам удалось успешно реализовать».
Не меньшую роль в развитии сюжета фильма «Молчание» играли японские персонажи – благочестивые христиане и истребляющие их самураи. В начале 2007 года Скорсезе и директор по кастингу Эллен Льюис отправились в Японию, где встретились с некоторыми именитыми актерами Страны Восходящего Солнца. «Я побывала в Японии трижды, – говорит Льюис, – и каждая поездка была по-своему запоминающейся. Я заранее уверена в том, что фильм удастся, потому что нам удалось заинтересовать феноменально талантливых актеров. Возможно, их английский оставляет желать лучшего. Самое главное – они хорошо понимали глубокий смысл каждой сцены, в которой снимались. Мы наблюдали за ними, затаив дыхание».
На роль хитрого и коварного переводчика Скорсезе пригласил Таданобу Асано. Режиссер хорошо знаком с работами Асано в полнометражном кинематографе, особенно с его ролью Чингиз-Хана в фильме «Монгол». Американская аудитория могла видеть актера в фильмах «Тор» и «Морской бой».
Актеру театра и кино Иссэй Огате, который сыграл роль императора Хирохито в фильме Александра Сокурова «Солнце», предложили роль старшего инквизитора Иноуэ, которой искоренял скрытное христианство чудовищными, варварскими методами.
Одна из ярчайших звезд японского кинематографа Ёсукэ Кубодзука согласился на сложную, многогранную роль проводника Китидзиро. Ёси Оида, который живет во Франции и работает с театральным режиссером Питером Бруком, сыграл роль Итидзо, старейшины деревни Томоги. Вера и самоотверженность старца всегда вдохновляли Родригеса и Гаррпе. Актера и режиссера Синью Цукамото пригласили на роль Мокити, одного из верующих крестьян в деревне Томоги.
Скорсезе был поражен, когда узнал, что коллегам удалось пригласить на прослушивание Цукамото. Режиссер вспоминает: «Я был настолько удивлен, что не мог поверить своим ушам: «Что?! Вы что, серьезно? Этот великий режиссер приедет на пробы???» Синья – настоящий творец. Меня воодушевляли такие его фильмы, как «Тэцуо», «Железный человек» и «Июньский змей»».
Цукамото, в свою очередь, счел за честь прослушиваться у признанного маэстро кинематографа. «Я был бы согласен играть в массовке у господина Скорсезе», – улыбается японец.
Скорсезе не жалел похвал, описывая профессиональные качества японских актеров. «Японцы были просто великолепны, – говорит он. – Их трудоспособность и невероятный талант стали для меня настоящим открытием. Наблюдать за ними в работе было очень интересно и приятно».
По другую сторону кадра работали не менее талантливые специалисты. Некоторые из них встречались со Скорсезе и прежде, включая оператора Родриго Прието («Волк с Уолл-Стрит») и получившего три премии «Оскар»® художника-постановщика Данте Ферретти («Остров проклятых»). На съемочной площадке фильма «Молчание» Ферретти работал не только художником, но и дизайнером костюмов. Эти два амплуа он ранее вполне успешно сочетал на съемках фильма Скорсезе «Кундун».
Получившая три премии «Оскар»® Тельма Шунмейкер («Отступники») работает со Скорсезе уже более 40 лет. Она монтировала все его фильмы, начиная с картины «Бешеный бык». Шунмейкер не понаслышке знала, как непросто дался Скорсезе фильм «Молчание», поэтому эта работа была для нее особенно значимой.
Исследования
Родриго Прието отмечает, что Скорсезе был очень щепетилен относительно исторических фактов. Режиссер хотел создать полную иллюзию описываемой в фильме эпохи. Работая над сюжетом и сценарием много лет, Скорсезе погрузился в описываемый период с головой. Он продумал до мельчайших нюансов все, что так или иначе могло попасть в кадр. И он намеревался снять каждую сцену идеально.
«События фильма «Молчание» происходят в 1643 году, – рассказывает режиссер. – Точнее так, события, предшествовавшие основной истории «Молчания» произошли в 1640 и 1641 годах, в начале эпохи Эдо. Первые миссионеры прибыли в Японию за 100 лет до этого – в середине XVI века. На самом деле, первая христианская миссия в Японии была учреждена основателем иезуитского ордена Франциском Ксаверием во времена политической нестабильности в Стране Восходящего Солнца.
«Период Сэнгоку в истории Японии знаменовался многочисленными междоусобными войнами между кланами за право управлять всем государством, – углубляется Скорсезе в историю. – Миссионерская деятельность была напрямую связана с открытием западных торговых путей, это порождало конфликты между миссионерами разных конфессий и разных наций.
На протяжении десятилетий к представителям разных религий в Японии относились не только терпимо, но даже радушно. К концу XVI века в различные конфессии христианства было обращено по разным подсчетам от 200 000 до 300 000 японцев.
В 1580-х сёгуны Ода Нобунаги и Тоётоми Хидэёси озаботились консолидацией власти и объединением всей Японии. Португальские и другие европейские миссионеры были расценены как угроза власти сёгуната, и в 1587 году была выпущена первая серия приказов об изгнании христиан.
В течение нескольких последующих десятилетий миссионеры продолжали активную деятельность, пока в 1614 году не вышел так называемый Эдикт об Изгнании, вынуждавший всех христианских проповедников уйти в глубокое подполье. Одним из них стал Кристован Феррейра, которому иезуитский орден поручил организовать миссию в Японии. Эта историческая фигура играет особую роль в сюжете фильма «Молчание». Большинству миссионеров пришлось покинуть Японию, однако многие отказались подчиниться Эдикту и продолжали свою деятельность тайком.
Так начался период гонений. Найденных христиан обязывали пройти унизительную процедуру фуми-э. К упиравшимся применяли жестокие пытки и, в конечном итоге, казнили.
Общее число казненных в то время христиан неизвестно, но историки считают, что они могут исчисляться тысячами. В 1633 году иезуиты получили тревожные вести о том, что падре Феррейра принял буддизм и активно сотрудничает с японским правительством. Роман Сюсаку Эндо рассказывает об этом историческом инциденте.
Вскоре после описываемых событий границы Японии были закрыты, полная изоляция от Запада сохранялась около двухсот лет. Главными героями фильма «Молчание» становятся два иезуитских священника, которые втайне прибывают в Японию, понимая, что в любой момент их могут выследить, схватить, пытать и казнить.
«На развитие сюжета, так или иначе, влияли многие исторические факты. Сначала я подумал, что нужно будет сделать какую-нибудь историческую вставку в начале фильма – текстом, повествовательно или в формате диалога, но потом передумал. Почему? Я хотел, чтобы Япония середины XVII века стала таким же откровением для зрителей, каким она была для Родригеса и Гаррпе. Кроме того, описанные в сюжете конфликты, такие как гонения миссионеров и испытания веры, одинаковы во все времена», - делится режиссер.
Чтобы в точности воссоздать атмосферу Японии XVII века, Скорсезе заручился помощью архивариуса и исследователя Марианны Бауэр. Собрав и структурировав информацию об описываемом в романе Эндо периоде, Бауэр стала неотъемлемой частью закадровой команды и работала на съемочной площадке каждый день. Она охотно консультировала специалистов и актеров, поскольку обладала невероятной информационной базой и отлично понимала режиссерское видение всей картины в целом.
Бауэр начала работать со Скорсезе над фильмом «Молчание» в 2003 году, с головой погрузившись в роман Эндо. Она собрала невероятное количество информации об упомянутом на страницах книги периоде. «Первым делом мы с Марти озадачились вопросом – как выглядели настоящие португальские священники XVI века? – вспоминает Бауэр. – Мы понимали, что книга Эндо рассказывает о реально существовавших людях. Падре Феррейра является яркой фигурой в истории иезуитства. Поэтому для начала мы решили как можно больше узнать о жизни этого человека.
Обычно, когда я провожу исследование для исторического фильма, я ищу различные материалы в музеях и библиотеках. В этом случае меня интересовала Япония XVII века. Мне посчастливилось наткнуться на серию картин, изображающих прибытие португальцев в Японию.
Я также сделала довольно богатую подборку рисунков, гравюр и книг, детально описывающих интересующий нас исторический период. Кроме того, я изучила записи о сообществах, так называемых подпольных христиан, существовавших в Японии в то время. Особенно мне запомнились страшные картины о пытках, которым самураи подвергали упорных верующих. Малоприятно, но познавательно».
Скорсезе и Бауэр прочли едва ли не все книги об истории христианства. Этот вопрос вызывал у режиссера особенный интерес, поэтому Скорсезе связался с самыми именитыми специалистами. В их числе почетный профессор Университета Индианы Джордж Элисон, автор книги «Бог Уничтоженный – Христианство в ранней современной Японии» [Deus Destroyed – The Image of Christianity in Early Modern Japan], и профессор Государственного университета Мичигана Лиам Брокли, автор книг «Путешествие на Восток» [Journey to the East] и «Посетитель» [The Visitor].
Во время подготовительного периода работы над фильмом Скорсезе всегда был готов проконсультировать Ван Гессель, который перевел книгу Эндо на английский язык. Когда Скорсезе и Гарфилд обсуждали будущую роль в Нью-Йорке, они часто обращались за помощью к иезуитскому священнику Джеймсу Мартину, автору известного иезуитского издания «Америка» [America]. Падре Мартин на протяжении многих часов рассказывал режиссеру и актеру о различных аспектах христианской веры и иезуитской теории. Все вышеперечисленное вдохновляло кинематографистов и существенно помогало им в работе.
«Все найденные нами материалы и все записи, которые мы делали в процессе бесед, мы расписывали на стикерах и закрепляли их на специальной доске, – вспоминает Бауэр. – Вся интересующая нас информация была удобно структурирована, и впоследствии мы практически каждый день пользовались этой информационной доской».
Во время съемок на Тайване кинематографисты неоднократно просили помощи у местных священников. Особенную помощь оказали падре Альберто Нуньез Ортиз, профессор теологии в Католическом университете Фужэнь, и падре Джерри Мартинез, вице-президент иезуитской телекомпании Kuangchi Program Services. Эти священники часто появлялись на съемочных площадках и имели полное право именоваться «техническими» консультантами: они рассказывали актерам и специалистам закадровой команды о глубоком смысле христианских ритуалов и о том, как те или иные обряды могли совершаться в 1640-х годах.
Падре Нуньез считается подлинным экспертом в области истории католицизма. Он, как никто другой, знает, как менялись католические ритуалы с течением времени. «Я был впечатлен тем, с какой дотошностью режиссер и актеры подошли к вопросу, – признается он. – Невероятное количество времени они потратили только на то, чтобы понять и прочувствовать атмосферу того времени, в котором происходят события фильма. Мне казалось, что чем больше информации они получают, тем больший интерес в них просыпается. Они постоянно закидывали меня самыми различными вопросами. Наблюдая за работой господина Скорсезе, я словно переносился в прошлое на машине времени».
Съемки
Производственный период фильма «Молчание» начался 31 января 2015 года в Тайбэе. На студии CMPC художник-постановщик Данте Ферретти создал вполне правдоподобные копии Иезуитского университета и португальской колонии в Макао. Скорсезе намеревался снимать как можно больше сцен в хронологическом порядке. Поэтому в первую очередь он снял две сцены, которые стали катализатором всех дальнейших событий: Родригес (Гарфилд) узнает об исчезновении падре Феррейры; и падре Родригес с падре Гаррпе (Драйвер) встречаются с настоятелем падре Валиньяно (Хайндс), который отправляет их в Японию на поиски пропавшего миссионера.
Серия сцен описывала, как Валиньяно благословляет молодых священников на долгую дорогу. Миссионеры отправляются на китайской джонке из Макао в Японию. На этой же натурной площадке снималась сцена, в которой святые отцы впервые встречаются в таверне Макао с японским хитрецом Китидзиро (Кубодзука), который принял христианство и сопровождает священников до Японии на правах проводника.
По окончании работы на студии съемочная группа переехала на натурную площадку в часе езды от Тайбэя. Неподалеку от города Джингуаши находится гора, где снималась сцена около хижины углежогов – крохотного убежища, в котором местные христиане прячут святых отцов, когда те только прибывают в Японию.
Деревня Томоги
После этого съемочная группа переехала на соседнюю гору в районе Ценгуанляо. Там художник-постановщик и его команда выстроили деревню Томоги, жители которой в тайне чтут христианские заветы. Обнищавшие крестьяне укрепляют свою веру без помощи духовного наставника. Фактически они могут полагаться только на страстное рвение и силу духа.
Съемки на локации, где строители и декораторы возвели хижину углежогов и деревню Томоги, были сопряжены с определенными непреодолимыми трудностями. Толстый слой грязи превращался в настоящее болото, каменистые склоны и изъеденные временем тропинки были усеяны камнями, и по ним было очень трудно передвигаться, не говоря уже о перемещении громоздкого оборудования. Работать в такой обстановке было очень непросто. Кроме того, кинематографистам не давала расслабиться погода – дождь и туман в мгновение ока могли смениться слепящим солнцем, сводя на нет все подготовительные процедуры.
«Логистам пришлось помучиться с самого начала производственного процесса, – говорит оператор Родриго Прието. – Нам же с осветителями приходилось озадачиваться лишь двумя аспектами – съемками продолжительных сцен и неумолимой темнотой. Иными словами, было очень трудно снимать сцены с учетом постоянно меняющейся погоды, а ведь надо было ловить световой день. Скажем, несколько часов могло быть солнце, которое моментально могло смениться дождем, туманом или пасмурной погодой».
«В сценарии много длинных сцен, некоторые из которых необходимо снимать целый день, при этом перед зрителями эти сцены появятся всего на несколько секунд, – продолжает оператор. – Попытки подстроиться под естественные источники света забирали у нас очень много сил. Были случаи, когда нам приходилось все переснимать из-за опустившегося тумана, поскольку практически всю сцену мы снимали при свете солнца».
«Были у нас и сцены, действие которых происходило в сумерки и на заходе солнца, – говорит Прието. – Такие эпизоды я решил снимать ночью при минимальном искусственном освещении, создававшем эффект закатной зарницы. Нам приходилось монтировать огромную световую платформу, создававшую эту иллюзию».
«Темнота также стала одним из камней преткновения, поскольку нашим священникам приходилось прятаться большую часть фильма, – добавляет Прието. – Совершать обряды и перемещаться с места на место они были вынуждены под покровом ночи. Поэтому нам частенько приходилось придумывать, как показать лунный свет на обширных натурных площадках, включая океан».
Переменчивый тропический климат усложняет съемки любого фильма, и картина «Молчание» не стала исключением. «Мы не могли использовать тяжелое оборудование, такое как, скажем, осветительные краны, – объясняет оператор. – Когда мы снимали в горах, приходилось забираться довольно высоко, и оборудование нужно было нести в руках. От высокой влажности некоторые дорожки размывало, они становились страшно скользкими. Работать в таких условиях не только сложно, но и опасно. Размокшая и набухшая грязь существенно затрудняла передвижения, так что укладка рельсов для тележки и управление стедикамом было отнюдь не прогулкой по парку».
«Отчасти поэтому я предпочитал снимать сумеречные сцены без использования дополнительного освещения, особенно сцены в деревне Томоги и ее окрестностях, – уточняет Прието. – Мне кажется, что все трудности, с которыми мы столкнулись, нашли отражение на экране. Муки священников становятся осязаемыми, поскольку сама природа во время съемок была к нам совсем не дружелюбна».
Впрочем, Скорсезе трудности, казалось, только закаляли. С особым рвением он подошел к съемкам драматических сцен – эмоциональной встрече обычных крестьян и молодых священников, а также к страшным эпизодам, в которых самурайские всадники спускаются в деревню Томоги и требуют от крестьян публично отречься от христианской веры или готовиться расстаться с жизнью.
Когда съемки экстерьерных сцен в деревне Томоги были завершены, съемочная группа перебралась в павильон, чтобы отработать сцены внутри хижины Итидзо (Оида), старейшины деревни Томоги. В этом скромном жилище падре Родригес и падре Гаррпе впервые узнают о вере крестьян и видят, в каких условиях им приходится совершать тайные христианские обряды. Впрочем, аскетизм никогда не мешал католикам, христианские ритуалы даже в бедности остаются прекрасными и волнительными. Мы видим, как падре проповедует, крестит деревенского ребенка, выслушивает исповедь и совершает службу на латыни.
«Мы очень тщательно изучили историю того периода, – говорит Прието. – Марти хотел, чтобы все, что попадает в кадр, было правдоподобным. Исследовательской деятельностью занималась команда консультантов во главе с Марианной Бауэр. Вместе с декоратором Франческой Ло Шиаво я тщательно подбирал различные источники освещения для каждой сцены. Мы стремились сделать так, чтобы все они, вплоть до лампад и факелов, соответствовали эпохе».
Распятие
После интерьерных съемок в деревне Томоги кинематографисты совершили трехчасовую железнодорожную поездку через весь Тайвань в провинцию Хуалянь, где Скорсезе приглянулся скалистый пляж Шимен. Здесь постоянно дуют сильные ветра и поднимаются высокие волны, а скалистые породы береговой линии скрывают множество пещер.
На побережье Шимен режиссер снимал чудовищную сцену – распятие троих жителей деревни Томоги. Итидзо, Мокити (Цукамото) и еще один безымянный крестьянин отказались предать свою веру и пожертвовали собой, чтобы спасти односельчан. Распятие само по себе ужасно. Однако в XVII веке японские самураи усовершенствовали эту казнь. Кресты закреплялись в соленой морской воде так, чтобы тела распятых медленно погружались в воду во время прилива. Соль разъедала раны несчастных. Приговоренные долго мучились и в конечном итоге захлебывались.
Члены съемочной группы, затаив дыхание, наблюдали за тем, как 83-летний Ёси Оида вживался в роль Итидзо. Оида является уважаемым преподавателем актерского мастерства и автором трех книг по этой теме. Однако на съемочной площадке фильма «Молчание» он вновь стал обычным актером. Он работал над своей ролью самозабвенно и увлеченно. «Итидзо – очень благородный человек, – говорит Оида. – Играть такую роль не только приятно, но и почетно. Мне очень важно понимать эмоциональное состояние моего героя. Я должен четко знать, о чем он думает и что чувствует в тот или иной момент. Мне нужно осознавать, что поддерживало в нем силу, необходимую для столь непоколебимой веры. При этом не следует заблуждаться – меня интересовали муки не только эмоциональные и ментальные, но и физические. Без них образ получился бы неполным».
В работе Оида часто пользовался приемами, которые описывал в своих книгах. «Вися на кресте, я ощутил какое-то просветление, – говорит он. – Слава Богу, что между дублями меня снимали и позволяли полежать и отдохнуть. Итидзо, конечно, был лишен такой роскоши. Как бы то ни было, физические испытания позволили мне частично прочувствовать то, через что прошли многие мученики».
Эндрю Гарфилд был впечатлен работой Оиды, воочию наблюдая использование многих актерских техник, о которых читал в учебниках. «Я был невероятно счастлив, встретиться с Ёси на съемочной площадке, – говорит актер. – В школе актерского мастерства я читал его книгу «Невидимый актер» [The Invisible Actor], она произвела на меня неизгладимое впечатление. Я не упустил шанса сказать Ёси об этом. Работать с ним просто удивительно».
Аналогичную выдержку продемонстрировал Синья Цукамото, который, провисел на кресте несколько часов за время съемок сцены. Он был привязан к перекладине грубыми веревками и стоически переносил буйство немилосердных волн и обжигающий жар солнца. При этом он практически обходился без помощи каскадеров, которые готовы были спустить его на землю по малейшему знаку. «Не могу передать, какая честь для меня сниматься в фильме Мартина Скорсезе, работать с ним изо дня в день, – говорит Цукамото, который, вне всяких сомнений, известен своими собственными, вполне успешными картинами. – Люди частенько заговаривали со мной о вере и религии, потому что эти темы являются ключевыми в картине. На вопрос «верю ли я в Бога» я всегда отвечал, что верю в Мартина Скорсезе. И это не просто слова. Фильм получился очень серьезным, вам это подтвердит любой актер – нам всем было несладко на съемочной площадке. Как и самому господину Скорсезе. Но в конечном итоге у нас получился невероятно красивый фильм с очень глубоким смыслом».
Родригес и Гаррпе
Каждый из актеров стремился выложиться на полную катушку. По словам Эндрю Гарфилда, каждый день в роли падре Родригеса становился для него настоящим испытанием. Актер начал готовиться к роли задолго до съемок, чтобы «материал мог впитаться в мое тело, в мои кости. Мой отец был евреем, мать – христианкой, а мы с братом не получили какого бы то ни было религиозного образования. Хотя мне интересны все религии – и христианство, и буддизм, и иудаизм».
Во время подготовительного периода Гарфилд немало времени провел в компании падре Мартина – иезуитского богослова и писателя, который живет и работает в Нью-Йорке. «Мы с падре Мартином по-настоящему сдружились, – говорит актер. – Он познакомил меня со своей жизнью во Христе, рассказал об ордене иезуитов и, в конечном итоге, он вдохновлял меня на работу над ролью».
Гарфилд утверждает, что в процессе бесед со священником он понял, какой была душа Родригеса: «Падре Родригес в начале фильма предстает идеалистичным, но узко мыслящим человеком, который наивно полагает, что знает, что собой представляет наша жизнь. Ему предстоит на собственном примере понять смысл человечности и сделать это качество неотъемлемой частью своего характера».
«Каждый съемочный день для меня начинался в Японии 1640-х годов, во всяком случае, я это представлял, – продолжает Гарфилд. – Съемки на завораживающих натурных площадках Тайваня стали для нас настоящим подарком. С нами работала поистине интернациональная команда, наверное, впервые в моей карьере. Дух захватывало, когда я видел всех этих людей, строящих деревню, в которой гениальный режиссер будет рассказывать полную боли и скорби историю.
Столь эпические, загадочные и сложные во всех отношениях фильмы нечасто встретишь в наше время. Редко на глаза попадаются истории не черно-белые, не о добре и зле, но по-настоящему живые, играющие всеми цветами радуги, сложные, как сам этот мир. Тому, что этот фильм в итоге был снят, мы все по большей части обязаны целеустремленности и режиссерскому чутью Марти».
Драйвер, в свою очередь, говорит, что ему труднее всего дался отказ от всех благ, к которым привыкли актеры. Он также замечает, что существенная потеря веса была столь же обязательной процедурой подготовки к роли, как и изучение истории, и чтение сценария. «Постоянное чувство голода и усталость помогали нам лучше почувствовать своих персонажей», – считает он.
Драйвер добавляет, что недостаточный рацион был отнюдь не единственным испытанием, что ожидали их героев в Японии: «Они преодолели тысячи километров по морю и суше. Этот путь не показан на экране, но мы должны видеть это по состоянию героев. Должно быть заметно невооруженным взглядом, что эти двое столкнулись с невероятными трудностями и лишениями вдали от дома».
О ландшафте, флоре и фауне, в которые актеры окунулись на время съемок, Драйвер говорит: «Это было отнюдь не комфортно, но очень полезно для фильма. Это лишь малая толика тех мучений, которые ожидали священников в Японии».
В провинции Хуалянь, неподалеку от Коровьей горы, Скорсезе снимал сцену, в которой падре Родригес в одиночку идет в сторону рыбацкой деревни Гото, где он находит еще одну группу скрывающихся христиан. Среди поселенцев священник, к своему удивлению, замечает Китидзиро, который просит падре выслушать его исповедь.
В окрестностях города Тайчжун Скорсезе и его команда сняли несколько сцен в бассейне, который изначально был выстроен для съемок фильма «Жизнь Пи». Резервуар отлично подошел для нескольких сцен морских приключений священников. Оператор Родриго Прието вспоминает: «По сюжету это были ночные сцены. Мой главный осветитель Карл Энгелер соорудил огромный осветительный контейнер, который мы подвесили на стрелу промышленного крана. Это устройство давало мягкий свет наподобие того, которым округа освещается в лунную ночь. Ощущение нереальности происходящего мы усилили, включив несколько генерирующих туман машин. В целом картинка стала напоминать кадры японского фильма «Сказки Туманной Луны после дождя»».
Несколько важных сцен снималось в долине Таоюан неподалеку от Тайбэя, в том числе одинокие скитания падре Родригеса по пустынной местности. В речном потоке возле селения Дава снималась сцена, в которой самураи арестовывали падре Родригеса.
После окончания очередного натурного блока съемочная группа вернулась на студию CMPC, чтобы снять несколько сцен, действие которых происходит в Нагасаки и в тюрьме, где Родригес оказывается после ареста. В тюремных застенках также появлялись переводчик (Таданобу Асано) и грозный инквизитор Иноуэ (Иссэя Огату). Там же снимались сцены, в которых Родригеса проводят по заполненным людьми улицам Нагасаки. Напоследок Скорсезе снял сцену, в которой Родригес вынужден беспомощно наблюдать за тем, с какой нечеловеческой жестокостью японские самураи относятся к пленникам-христианам.
После этого Скорсезе и съемочная группа переехали на пляж неподалеку от Тайбэя для съемки сцены, в которой Родригес и переводчик становятся свидетелями ужасной сцены гибели падре Гаррпе.
Подобные сцены требовали совокупных усилий многих актеров и специалистов закадровой команды, включая Прието. «Я вырос в католической семье, – говорит оператор, – и в юности моя вера в Господа была безусловной. По прошествии многих лет у меня начали появляться определенные сомнения в церковных догматах. Я вижу, как крепкая вера помогает людям в жизненных ситуациях. Но что вкладывается в понятие «вера»? Нужна ли нам церковная иерархия и вообще какая бы то ни было религиозная организация для того, чтобы верить? Съемки фильма «Молчание» заставили меня вновь задуматься над этими и многими другими вопросами, не дававшими мне покоя. Больше того, я постарался сделать так, чтобы визуальный ряд подтолкнул к этим размышлениям и зрителей».
Дизайн
Художник-постановщик Данте Ферретти по праву гордится тем, что работает уже над девятым фильмом вместе с Мартином Скорсезе. Однако он отмечает, что за последние 25 лет не делал ничего более масштабного. «Когда я работал на съемках фильма Федерико Феллини «Голос Луны», один из продюсеров спросил, не хочу ли я поработать над следующим фильмом Мартина Скорсезе, – вспоминает художник. – Тогда я впервые услышал слово «Молчание». На тот момент у меня были незаконченные контракты, и наше потенциальное сотрудничество пришлось отложить. Первым совместным проектом стал фильм «Эпоха Невинности» 1993 года. Но уже тогда «Молчание» меня заинтересовало.
Впрочем, на тот момент «Молчание» фигурировало лишь как фильм, который так и не был снят.
Прошло много лет, и за это время я приступал к планированию съемок фильма «Молчание» раз пять или шесть. Я исколесил весь Ванкувер и Новую Зеландию, подбирая локации для будущих съемок. И всякий раз съемки откладывались на неопределенный срок. Хотя надо знать целеустремленность Марти – он был всерьез настроен снять этот фильм. И вот, наконец, я смог взяться за строительство декораций».
Ферретти был впечатлен и воодушевлен необычным ландшафтом Тайваня. Кроме того, его не без оснований порадовали павильоны и натурные площадки студии CMPC, оборудованные по последнему слову техники. Именно на студии он соорудил многие локации для эпической картины: колонию Макао с запруженными народом улочками; Иезуитский университет; кабинет падре Валиньяно; спальню падре Родригеса; улицы Нагасаки; японскую тюрьму; буддистский храм; христианскую резиденцию; и порт Дэдзима. Кроме того, Ферретти руководил всем строительством, если декорации требовалось выстроить на натуре.
«Я так часто готовился к постоянно откладывавшимся съемкам, что, когда нам, наконец, дали зеленый свет, делать все пришлось с чистого листа», – улыбается художник.
Для начала Ферретти несколько раз внимательно прочел роман и все возможные версии сценария. Он съездил в Японию, где провел тщательное исследование архитектуры и исторических мест. Его интересовали не только будущие декорации, но и костюмы, ведь он выступал не только художником-постановщиком, но и художником по костюмам. Во время путешествий он посетил города Токио, Киото и Нагасаки. В последнем он посетил музей Эндо.
«Мы создали не только одеяния для иезуитских священников, но и обноски, в которых ходили японские крестьяне, и обмундирование самураев, и даже костюмы датских торговцев, которые появляются в фильме, – рассказывает Ферретти. – Когда мне приходится работать и над костюмами, и над декорациями, я пытаюсь себе представить, какой была жизнь в то время. Словом, на некоторое время я начинаю думать, как входящий в образ актер. Затем я создаю какой-то дизайн и даже если впоследствии нахожу какую-то неточность, то оставляю все как есть. В реальной жизни всегда случаются ошибки, так что если наши декорации и костюмы не будут исключением из этого правила, то я не против. Именно эти неточности оживляют картинку».
Сцены в офисе инквизитора, в которых падре Родригес защищал свою веру перед грозным престарелым Иноуэ и его жестокосердным переводчиком, снимались в одном из небольших городских парков. После этого Скорсезе вернулся в павильоны CMPC, чтобы снять сцену в буддистском храме, в котором происходит судьбоносная встреча Родригеса со своим бывшим духовным наставником падре Феррейрой. Затем съемочная группа вновь отправилась в офис инквизитора, чтобы снять сцены невероятной жестокости, с которой японцы обращались с христианами, а также кульминационные сцены фильма – капитуляцию и фуми-э.
Далее кинематографисты вернулись в горы неподалеку от Тайбэя. На этот раз был выбран национальный парк Генгципин [Gengzipin], который туристические компании описывают, как адское поле горячих источников. Температура кипящей воды достигает 100ºС. На этой необычной и, вне всяких сомнений, опасной локации приходилось работать с повышенной осторожностью. Съемочной группе приходилось надевать защитную одежду, вплоть до тяжелых касок. В столь недружелюбных условиях снималась сцена, в которой падре Феррейре демонстрировали, как японцы жестоки с взятыми в плен европейскими священниками.
«Многие локации действительно были сложными и даже опасными, – признает Скорсезе. – На самом деле, это были, пожалуй, самые сложные съемки в моей жизни, но того требовала суть истории. Действие многих сцен происходило в лачугах и пещерах, в грязи или на скользких отвесных склонах.
Японцы, принимавшие христианство в XVII веке в Нагасаки, жили в чудовищных, нечеловеческих условиях, без какого бы то ни было намека на комфорт или элегантность. Поначалу нашим миссионерам приходится прятаться в лачугах. Вторую половину фильма мы видим глазами Родригеса, то есть по большей части – из-за тюремных решеток. Поэтому нам потребовались все производственные ресурсы студии в Тайбэе, а также прибрежные и горные локации».
Актеры принимали все невзгоды, выпавшие на их долю, стоически. Лиам Нисон, во всяком случае, признается, что был готов буквально на все, чтобы получить роль падре Феррейры. «Как вы уже знаете, в Нью-Йорке до начала съемок мы с Эндрю много общались с падре Мартином, который выступал нашим иезуитским консультантом, – рассказывает актер. – Мы обсуждали различные теологические вопросы, а кроме того, падре рассказывал нам о существующих религиозных ритуалах и обучал разным духовным упражнениям, которые знакомы последователям иезуитского ордена».
Актеры узнали, через что доводилось проходить иезуитам и ради чего они были готовы стерпеть любые муки и лишения. Для Нисона эти встречи стали истинным откровением: «Я люблю церковь. Я называю себя практикующим, хоть и обессилевшим католиком. Мне нравится приходить в церковь, произносить молитвы, общаться с Богом».
Несмотря на это, беседы с иезуитским падре и своим юным коллегой открыли Нисону глаза на многое. «Эндрю Гарфилд – феноменальный молодой актер, – считает Нисон. – Он вдумчив и способен с головой погрузиться в материал. Он чем-то напоминает мне Де Ниро или Дэниэла Дэй-Льюиса. Реальный пацан».
О режиссере Нисон отзывается с нескрываемым восхищением. «Мартин Скорсезе вызывает у меня глубочайшее уважение, – утверждает он. – Впервые мы встретились с ним на съемочной площадке фильма «Банды Нью-Йорка», и я, признаюсь, был немного напуган его репутацией. Мне пришлось перебороть это чувство».
«Молчание» вызвало у актера новые чувства, не знакомые ему до начала работы над фильмом: «Над этой картиной Марти работал много лет. К чему скрывать, я, конечно же, нервничал. Подхожу ли я на эту роль? Справлюсь ли? Я решил быть перед камерой предельно откровенным, как на духу. Я был Лиамом Нисоном, который познает свою душу с помощью падре Феррейры.
На площадке Марти совершенно удивителен. Он требует абсолютной тишины, когда говорит с актерами. Не то, чтобы актеры были самыми важными людьми на площадке. Это не так. Но Марти настаивает, чтобы буквально все фокусировали свое внимание на том, о чем он говорит с актерами. Когда вся съемочная группа понимает, о чем пойдет речь в следующей сцене, работа спорится, а актеры получают возможность сосредоточиться».
Адам Драйвер также считает, что работа со Скорсезе воодушевляет: «Он очень щедр в распоряжении временем. Какая бы сцена ни снималась, какой бы вопрос у тебя ни возник, он с готовностью его выслушает и ответит. Он шел к этому фильму 28 лет, однако не был диктатором.
Нечасто выдается шанс поработать с одним из величайших режиссеров в истории кинематографа. Кажется, что он хочет вытянуть все лучшее, что, возможно, кроется в каждом из нас, и использовать это что-то на всю катушку, чтобы фильм получился поистине замечательным. Он настаивает на том, чтобы актеры владели своей ролью, а не наоборот. Он хочет, чтобы мы удивляли его, удивляли самих себя. Такая постановка вопроса полностью искореняет страх из твоего сердца, который может появиться во время работы с подлинным мэтром. Съемки практически ничем не отличаются от любых других».
Родриго Прието говорит: «Я обожаю работать с Марти, слушать его размышления о процессе съемки той или иной сцены. Меня это завораживает. Каждый ракурс съемки, каждое движение камеры не случайны. Это результат глубокого осознания того, чего он хочет добиться той или иной сценой.
У нас не бывает ни одного ненужного кадра. Каждое решение является готовым продуктом с эмоциональным содержанием, играющим важную роль в истории. Кроме того, Марти умеет и любит слушать. Он всегда готов рассмотреть любое предложение, которое может появиться у любого специалиста закадровой команды, вплоть до разнорабочего. Он чувствует сильные качества каждого из нас и стремится играть именно на этих качествах. Каждое утро я просыпался с воодушевлением, в предвкушении того, насколько замечательным будет очередная съемочная смена!».
Вернувшись на студию, Скорсезе снял финальные сцены фильма, действие которых происходит в Дэдзиме и Нагасаки. Съемочный период закончился поздно вечером 15 мая 2015 года. В общей сложности съемки заняли около пятнадцати недель.