Сегодня 25 января День рождения Высоцкого

Ему исполнилось бы только 74 года. Вполне мог бы жить...

 Он был  любовью и совестью нации.

КАК НАМ ЕГО НЕ ХВАТАЕТ!!!...

Текст Николая Троицкого от 25 января , 2007 

Для меня это важный день. Уж не менее важный, чем день моего рождения. Как и 25 июля - день смерти Высоцкого. И это - не только для меня. А для очень многих моих друзей, знакомых, да и незнакомых тоже.
А почему так? Про других, тем более про "народ" говорить не буду. А вот для меня - почему?
Хороший актер. Я видел его живьем в нескольких спектаклях. Ну и в фильмах, само собой. Но хороших актеров много.
Большой русский поэт. Да, безусловно. Но есть и другие большие русские поэты, а я, например, даже не знаю дней рождения многих из них. Собственно говоря, твердо помню только д.р. Пушкина. Но тот день лично для меня совсем не так важен. Это вовсе не означает, будто я к самому Пушкину отношусь как-то неправильно и недостаточно хорошо! И уж тем более не хочу никого ни с кем сравнивать. Просто - с Высоцким все на особицу.
Что называется, "разошелся на цитаты". Отдельные строки из его песен-стихов, а иногда даже отдельные словосочетания, я часто вставляю в свои заметки, и они максимально точно и лаконично выражают самую сложную мысль и описывают самую неординарную ситуацию. И многие так делают. Но разве Высоцкий в этом смысле уникален? Такова судьба всех больших писателей и настоящих поэтов. А заодно, кстати - и многих фильмов. Их тоже "растаскивают на цитаты". На то они и классики.
Но с Высоцким - "особенная стать" (вот видите, опять цитата, на сей раз из Тютчева). У него особенная отдельная роль в моей, и я даже рискну сказать "в нашей" жизни.
Высоцкий - мой старший современник. Он выразил свое время. А это - и мое время. Может быть, именно поэтому он мне особенно близок? Но я знаю, что он так же важен и близок для многих молодых людей, многие из которых родились после того, как он умер.
Так в чем же дело? Или срабатывает известная банальная, но верная формула: тот художник, который сумел выразить свое время, будет близок всем временам. Или то время продолжается, и в России так ни хрена и не сменилась парадигма, как бы многие ни старались убедить нас и самих себя в противном...
Загадка остается. Буду разгадывать ее дальше.
ЗЫ Самое омерзительное - это попытки официоза подмять Высокого под себя. Наложить на него свою грязную лапу. С ужасом жду, какую мерзотную госвакханалию устроят через год, в день 70-летия Высоцкого. Но тут ничего не поделаешь. Да и плевать на них. сам поэт уже все про это сказал. В этом пророческом стихотворении.

Не стряхнуть мне гранитного мяса
И не вытащить из постамента
Ахиллесову эту пяту.
И железные ребра каркаса
Мертво схвачены слоем цемента -
Только судороги по хребту.

Я хвалится косою саженью:
"Нате, смерьте!"
Я не знал что подвергнусь суженью
После смерти.
Но в привычные рамки я всажен,-
На спор вбили,
А косую неровную сажень
Распрямили.

И с меня, когда взял я да умер,
Живо маску посмертную сняли
Расторопные члены семьи.
И не знаю, кто их надоумил,
Только с гипса вчистую стесали
Азиатские скулы мои.

Мне такое не мнилось, не снилось,
И считал я, что мне не грозило
Оказаться всех мертвых мертвей,
Но поверхность на слепке лоснилась,
И могильною скукой сквозило
Из беззубой улыбки моей.
Я при жизни не клал тем, кто хищный,
В пасти палец.

А потом, по прошествии года,
Как венец моего исправленья,
Крепко сбитый, литой монумент,
При огромном скопленье народа
Открывали под бодрое пенье,
Под мое,- с намагниченных лент.

Тишина надо мной раскололась,
Из динамиков хлынули звуки,
С крыш ударил направленный свет,
Мой отчаяньем сорванный голос
Современные средства науки
Превратили в приятный фальцет.

Я немел, в покрывало упрятан,-
Все там будем!
Я орал в то же время кастратом
В уши людям!
Саван сдернули - как я обужен!-
Нате, смерьте!
Неужели такой я вам нужен
После смерти?
Я решил: как во времени оном,
Не пройтись ли по плитам, звеня? -
И шарахнулись толпы в проулки,
Когда вырвал я ногу со стоном
И осыпались камни с меня.

Накренился я - гол, безобразен,-
Но и падая, вылез из кожи,
Дотянулся железной клюкой,
И когда уже грохнулся наземь,
Из разодранных рупоров все же
Прохрипел я: "Похоже - живой!"